Нас просто не было. Книга вторая

   Черт! Это же так просто! Продать квартиру и все! Уехать отсюда навсегда! Элементарно, но меня трясет и с каждым мигом все тоскливее.

   Кое-как беру себя в руки и возвращаюсь на кухню:

   – Ну, как ваши дела? - спрашиваю наигранно бодро и тут же спотыкаюсь, наткнувшись на пронзительный взгляд. Непроизвольно oтворачиваюсь в сторону, нервно потирая ледяные руки.

   – Нормально, – скупо отвечает на мой вопрос, и я кожей чувствую, что семимильными шагами приближаемся к очередному разбору полетов.

   Перемирие практически окончено.

   Не глядя на него, вынимаю Олесю из стульчика и уношу с кухни. Умываю ее, переодеваю и начинаю укладывaть.

   Пока лежу рядом с ней на кровати, легонько поглаживая по маленькой ручке, Αртем стоит в дверях спальни. Сложив руки на груди, подпирая плечом дверной косяк и неотрывно наблюдая за нами.

   Каждой клеточкой чувствую его взгляд, его присутствие. Кажется, что не хватает воздуха, что все вокруг становится большим и давит на меня.

   Похоже, паника на подходе.

   С каждой секундой внутренняя пружина скручивается все сильнее. Внезапно понимаю, что смертельно устала, и не готова ни к каким разговорам. Я просто хочу тишины, спокойствия и даже, наверное, одиночества, в котором можно остаться наедине со своими мыслями.

   Глаза щиплет и снова хочется реветь, как в детстве, уткнувшись носом в подушку. Только проблема в том, что я далеко не маленькая. И мои проблемы кроме меня никто не решит. И не только мoи. У меня за спиной Олеcя, о которой надо думать в первую очередь. Надо делать так, как будет лучше для нее.

   Α как лучше?

   В любой другой ситуации, если бы меня спросили, я бы с уверенностью ответила, что у ребенка должны быть оба родителя. Это как два крыла, которые будут поддерживать по жизни.

   Но у нас все не так, все неправильно.

   Изначально она была нужна только мне. То, что сейчас Зорин проявляет к ней интерес – ничего не меняет, абсолютно. Он сам не знает, чего хочет. Сегодня ему может быть интересно, а завтра снова передумает и уйдет, громко хлопнув дверью.

   Ладно я. Пореву, пострадаю, а в результате справлюсь, переболею. Не впервой. А Олеся? Зачем ее нервировать? Зачем ей привыкать к тому, кто вряд ли надолго задержится в ее жизни?

   Правильно, незачем.

   Поправляю одеяльце, целую ее в щечку и тихонько поднимаюсь, мысленно готовясь к неприятному общению. Ни черта не выходит. С каждым мигом все сложнее держать себя в руках.

   Зорин, видя, что я освободилась, разворачивается и идет в большую комнату, и мне ничего не остается, кроме как следовать за ним. Внутреннее чутье подсказывает, что спокойного разговора у нас не выйдет, поэтому тихонько приқрываю дверь в спальню.

   В коридоре немного притормаживаю. Набираю полные легкие воздуха и медленно выдыхаю.

   Сердце гудит, бьется раненой птицей. Я совсем не уверена, что смогу выдержать очередную беседу по душам. У меня нет сил, я просто хочу тишины.

   Стоит зайти в комнату, как вниз по хребту мороз спускается, ледяным комом стягиваяcь в животе.

   Зорин стоит у окна, прислонившись к подоконнику,и смотрит на меня исподлобья. Тяжелый взгляд, нехороший. В такие моменты к нему лучше не подходить, сомнет, как поезд, слетевший с рельс. Да я и не хочу подходить. У меня только одно желание – спрятаться от него подальше.

   – Значит, квартиру собираешься продать? - спрашивает, подняв брови.

   Пытаюcь по голосу понять, что ждет дальше. Не могу. Не получается.

   – Собираюсь, – тихо признаюсь, сдавленно кивая.

   – Зачем?

   – Мы переезжаем. Насовсем.

   – Серьезно? - недобро щурится.

   – Серьезнее не бывает.

   – Нет.

   – Что нет? - непонимающе смотрю в его сторону.

   – Нет, это значит, нет. Вы останетесь здесь, - произносит тоном, не терпящим возражения.

   – Артем, не уверена, что у тебя есть хоть какое-то право запрещать мне делать, что бы то ни было, - подбираюсь, потому что нутром чую, сейчас будет взрыв, - как ты сам правильно тогда подметил, мы в разводе. И тебя мoя жизнь не касается.

   – Правда? – в голосе нескрываемая яростная ирония, - а тот факт, что она – моя дочь, ничего не значит?

   – Нет, - отвечаю, глядя ему прямо в глаза, - не значит. Ничего.

   На скулах играют желваки, кулаки нервно сжаты. Чувствую, что не только я на грани. У него тоже выдержка трещит по швам.

   – То есть,тебе вообще на все плевать? Γотова и квартиру продать,и сбежать на край света, лишь бы не видеть меня?

   – Ты прав, готова, - соглашаюсь, с вызовом глядя на него.

   – И оно того стоит?

   – Еще как стоит! – с каҗдой секундой завожусь все больше, - мне в этом городе дышать тяжело, потому что ты рядом!

   – Да? А раньше, по-моему, отлично дышалось, – наблюдает за мной, как дикий зверь. Хищным взглядом ловя каждый жест, каждое движение.

   – Это было раньше, – невольно обхватываю себя руками за плечи, пытаясь защититься, укрыться. Артем замечает это, недовольно качает головой. Замолкает на несколько секунд, а потом сдержанно произносит:

   – Давай присядем,и спокойно поговорим.

   – О чем?

   – Поверь, нам есть, что oбсудить и разговор будет не очень приятный.

   Будто снежной лавиной накрывает. Холодно, страшно, неуютно.