Нас всех тошнит

В начале XX века происходит зарождение того, что наиболее корректно будет обозначить термином «modern dance». Этот период продолжается примерно до середины века и описывается деятельностью таких хореографов и танцовщиков, как Марта Грэм, Дорис Хамфри, Джордж Баланчин, Вацлав Нижинский, Айседора Дункан, Мэри Вигман, Митио Ито и многих других. Несмотря на то что это движение вырастало в отказе от классического балета и в движении к более свободным формам пластического самовыражения, модернданс всё-таки концептуально существовал в модернистской парадигме, где «художественное произведение находится в границах традиционной репрезентации»[15]. Будучи противопоставленным романтизму, modern dance отчасти наследует его пониманию сути искусства как противостояния социальной действительности и формирования собственной художественной реальности. В отличие от радикального разрыва, случившегося в 60-х годах, modern dance принято рассматривать как закономерный итог эволюционного развития хореографии предшествующих эпох. Носители этой модернистской чувственности и опыта искусства критически относились к традиции, но это критическое отношение было серьёзным – и оно выражалось в том, что так или иначе хореографы перерабатывали наследие своих предшественников в новых произведениях. Деятели танца этого времени всё ещё были заражены романтическими представлениями об искусстве и его миссии, возвышая его над обыденным и веря в его прогресс. Их основные устремления характеризовались стремлением к формотворчеству, психологизму, индивидуализму и своего рода природному натурализму, возвращению к свободному движению от зарегулированного.

Каждая веха развития современного танца (которое, например, авторы книги Looking at Contemporare Dance: a guide for the internet age[16] вообще раздробили по десятилетиям с начала XX века – и это отчасти справедливо) представляет собой бунт нового поколения хореографов против предыдущего, но события, начавшиеся в 1960-х в США, характеризуются особенно сильным противопоставлением участников всему, что было раньше. На этом этапе начинается то, что в ряде исследований принято называть postmodern dance. История этого термина не такая очевидная: его связь с собственно эпохой культуры постмодерна была проведена значительно позднее. Сам же по себе термин был впервые употреблён хореографом и кинорежиссёром Ивонной Райнер в начале 60-х. Она воспользовалась этим термином, чтобы всего лишь зафиксировать смену эпоху от modern dance к современному Райнер состоянию танца в американской культуре. В 1965 году Райнер опубликовала No Manifesto – художественный манифест, состоящий из сплошных отрицаний. Этот текст наиболее внятно артикулирует отношение танца постмодерн к предшественникам:

«Нет – зрелищности, нет – виртуозности, нет – перевоплощению, магии и иллюзиям, нет – очарованию и превосходству звёздности, нет – героическому и антигероическому, нет – макулатурной образности, нет – вовлеченности исполнителя или зрителя, нет – стилю, нет – кэмпу, нет – соблазнению зрителя уловками исполнителя, нет – эксцентричноcти, нет – трогательности или возможности быть тронутым».