Нас ждет Севастополь

Доложив начальнику штаба о своей отлучке, Таня вскинула на плечо винтовку и пошла. Опустившись с пригорка, стала прикидывать, каким путем скорее дойти. Если по берегу, то это дальше почти вдвое – надо огибать весь мыс. Можно прямо через траншеи. Этот путь короче, но все время нужно пробираться нагнувшись, а кое-где и делать перебежки.

Таня выбрала второй путь.

По траншее дошла до Долины смерти и огляделась. Здесь Таня еще ни разу не была, но наслышана об этом месте предостаточно. Неспроста так оно названо. Долина небольшая, посредине протекает заилившаяся речка, через речку перекинуто бревно. Где-то на высотке находился вражеский снайпер и снимал всех, кто рисковал пробежать долину днем. А ночью долина простреливалась пулеметным огнем, Оборону на этом участке держали попеременно то 8-я гвардейская бригада, то восемьдесят третья. Ни одной из них не удалось отнять у немцев высоты, откуда те просматривали долину. А ходить через нее приходилось часто, так как она располагалась между штабом бригады и батальоном.

Смельчаки преодолевали Долину смерти и днем. Для этого надо было незаметно доползти до речки, потом стремительно перебежать по бревну. Тогда вражеский снайпер не успевал выстрелить. Но если сорвешься со скользкого бревна, окажешься в воде. Упадешь по правую сторону бревна, тут тебя найдет пуля снайпера. Упал слева – сиди в холодной воде до темноты и не шевелись, иначе тот же снайпер засечет тебя.

Таня сняла с плеча винтовку. Винтовка хороший балансир. Переползая от бугра к бугру, от куста к кусту, она незаметно подобралась к берегу. Несколько секунд лежала, чтобы отдышаться, потом вскочила на бревно. Пролетела по нему с быстротой, удивившей ее самое. Перебежав, упала. В тот же миг над ней свистнула пуля.

Оказавшись в безопасном месте, Таня села и облегченно вздохнула. Она посмотрела на высоту, откуда стрелял снайпер. Стрелка, конечно, не увидела, только кусты держидерева и кизила. Хорошо замаскировался.

«А что, если подкараулить его тут? Как только кто-нибудь из наших побежит по бревну, снайпер выстрелит, обнаружит себя и тут же получит встречную пулю. Так и сделаю, как только палец заживет».

Спрыгнув в траншею и пройдя по ней несколько шагов, Таня натолкнулась на пожилого, с пышными усами солдата. Он сидел на дне траншеи и спокойно покуривал трубку.

– Эй, стрекоза, садись! – остановил он ее. – Не спеши. Через пять минут начнется обстрел. Я их расписание точно изучил. Поэтому пережди.

Действительно, вскоре вокруг стали рваться снаряды. Таня присела рядом с солдатом.

– Ты, дочка, не вздумай поверх траншей ходить, – наставлял солдат. – А то иной спешит, выскочит из траншеи и напрямую чешет. Мало того, что его подстрелят немцы, может на собственной мине подорваться. Их тут полно кругом: перед окопами, позади окопов, до самого берега моря. Я-то уж знаю, Сам их закладывал.

Выбив трубку, он в задумчивости проговорил:

– Понарыли – не приведи господи. А после войны засыпать придется. Опять кому-то трудиться. Ежели бы весь труд этот сложить… – Сапер поднялся: – Теперь иди. В семь вечера опять обстреляют. Учти.

…Вот и море, тихое и синее-синее.

Таня сняла сапоги, портянки и забрела по колено в воду. Так и стояла, закинув руки за голову и улыбаясь, пока разрывы снарядов где-то наверху не заставили ее выскочить из воды. Таня села на прибрежные камни и стала обуваться. Солнце уже клонилось к горизонту, надо было спешить.

В госпитале Таню ждала неудача. Ей сказали, что Кузьмичева срочно вызвали в Геленджик.

Спускаясь вниз, Таня увидела у нижней ступеньки молодую женщину в белом халате. Удивительно знакомое лицо. И Таня вдруг вспомнила – это же Галя, жена Николая Глушецкого! Как она оказалась тут?

Таня окликнула ее.

Галя подняла голову.

– Какая встреча! – Она кинулась ей навстречу и обняла.

Они спустились к берегу. Усевшись на камне, Таня нетерпеливо спросила:

– Как ты оказалась на Малой земле?

– Как все…

Она рассказала, что спустя несколько недель после получения известия о смерти Николая заболел и умер сын. Тогда она пошла в военкомат и попросила направить ее на фронт, в ту часть, где служил Николай.

– Но ведь Николай жив! – воскликнула Таня.

Галя отшатнулась от нее.

– Ты, ты… – она не могла выговорить больше ни слова.

Таня рассказала о том, что сообщил ей хирург Кузьмичев.

– Ранения у него тяжелые. Наверное, он все еще лежит в госпитале, – заключила она.

Галя смотрела перед собой широко раскрытыми глазами и не могла произнести ни слова. Потом разрыдалась.

Таня обняла ее за плечи.

– Ну, чего ты, право… Зачем же плакать, ведь я тебе хорошую весть принесла. Ну, хватит…

Губы у Гали вздрагивали.

– Это я от радости.

– А разве Кузьмичев ничего не говорил тебе?

Галя отрицательно качнула головой.

– Он, наверное, и фамилии моей не знает.

– Кузьмичев сказал, что Коля будет жить. Уж он-то знает.

Глаза у Гали сияли, щеки зарделись. Она обвила руками шею Тани и принялась ее целовать в губы, щеки, глаза.

– Какую радость ты принесла…