Нас звали «смертниками». Исповедь торпедоносца

– Мы решили зарегистрироваться, – стараясь выглядеть совершенно спокойным, ответил я.

– Хорошо. Дайте, пожалуйста, ваши документы.

Смотрю, Маша свой паспорт достает из сумочки… А у меня с собой лишь бумажка, удостоверяющая, что ее предъявитель действительно лейтенант Шишков, проходящий службу в 1-м Гвардейском минно-торпедном авиационном полку.

– Вот, – говорю с некоторым замешательством в голосе, – у меня только это…

На удивление, регистратор несколько секунд покрутила в руках мое «удостоверение», улыбнувшись, посмотрела на нас, достала из ящика стола печать и шлепнула ее на наши документы. Еще несколько минут ушло на оформление свидетельства о браке. Вот и вся церемония.

Вышли мы из ЗАГСа, сели на трамвай и приехали на нашу остановку. Смотрю – ребята навстречу идут.

– Товарищи летчики и штурманы! Ваше пожелание выполнено! – Эти слова я стараюсь произнести четко и бесстрастно, подражая докладу старшим по званию. Но, конечно, счастливая улыбка все-таки пробивается сквозь напускную серьезность. – Расписались мы… Только что.

Тут уж боевые друзья подсуетились, достали бутылку спирта, организовав легкую закуску. На «сладкий стол» был подан шоколад. Но самым главным подарком стало разрешение командира отсутствовать в расположении части до трех часов ночи. Свадьба свадьбой, а война продолжается…

С тех пор нам многое пришлось пережить вместе. Были как радостные, так и тяжелые времена. Но вне зависимости от этого мы всегда знали: что бы ни случилось, у каждого из нас всегда есть человек, способный поддержать в трудную минуту. Наши чувства выдержали всестороннюю проверку на прочность. И сегодня, шестьдесят восемь лет спустя, я никак не могу представить себе свою жизнь без любимой Машеньки.

Испытания, подобные тем, что нам пришлось пережить в последнем полете, никак не могли пройти бесследно. И, несмотря на удачное завершение этого тяжелого дня, я все равно чувствовал себя не слишком хорошо. Да, было счастье от сознания того, что любимая девушка стала моей законной женой, тронули мое сердце и простые искренние поздравления друзей и командиров, была, конечно же, гордость за одержанную с таким трудом победу…

Но свинцовая тяжесть, волнами разливавшаяся по всему телу, никак не хотела отступать, нашептывая мне колыбельные мотивы. Тогда я старался не прислушиваться к своей усталости и, забыв о ней, сконцентрировать внимание на разговорах, которые велись рядом. Иногда это мне удавалось, и несколько моих удачных шуток вызвали всеобщий гомерический смех… Временами бывало и совсем наоборот – бороться со сном становилось все труднее, и тогда реальность как будто ускользала от меня, все происходившее со мной казалось каким-то далеким и нереальным…

Утро следующего дня хоть и принесло заметное улучшение моего самочувствия, но о полном восстановлении, конечно же, не могло быть и речи. Не в лучшей форме находились и остальные члены моего экипажа. Но военное время не знает жалости и снисхождения, и получи мы новое задание, безо всяких колебаний и сомнений отправились бы его выполнять. Только вот лететь нам было не на чем – моя голубая «двойка» требовала серьезного ремонта, а свободных самолетов в полку не было. Да и Борзов прекрасно понимал, что, отдав нам боевой приказ, фактически подписал бы нам смертный приговор. В общем, так или иначе, Иван Иванович принял самое разумное решение – отправить наш экипаж в дом отдыха летного состава Балтийского флота, расположенный в Приютино.

Пока полковой автобус везет нас к месту назначения, я, как обычно, смотрю в окно. Это нехитрое занятие всегда дарит мне состояние блаженного покоя. Мимо степенно проплывают бесконечные ряды устремленных в небесные выси великанов-сосен, между стволами и игольчатыми лапами которых проглядывают живописные лужайки – простая и вместе с тем завораживающе красивая картина природного великолепия. Попадавшиеся на пути небольшие домики ленинградских окраин и дачных районов, обрамленные вековой зеленью, кажутся настолько сроднившимися со своим естественным окружением, что поневоле проникаешься желанием прожить всю оставшуюся жизнь именно тут…

Полностью поглощенный своими мыслями, я не сразу заметил, как автобус замедлил ход и вскоре остановился неподалеку от аккуратного двухэтажного строения.

– Вот мы и приехали, – объявил матрос, сидевший за рулем.

Мы с Бабановым, не медля, выбрались наружу, а вот Двойнишников немного задержался. Мягкое место, оцарапанное осколками, немного сковывало его движения. Не успели мы осмотреться по сторонам, как к нам подошли несколько человек, среди которых был и наш однополчанин Гриша Бажанов.

– Ну что, ребята, – весело сказал он, обменявшись с нами крепким рукопожатием, – сначала становитесь на довольствие, занимайте койки – и айда к нам!

Мы тут же последовали совету бывалого фронтовика и вскоре уже раскладывали по стоявшим у кроватей тумбочкам свои нехитрые солдатские пожитки. Покончив с этим немудреным занятием, тут же выходим на свежий воздух – грех засиживаться дома при такой хорошей погоде.