Насекомые и волшебники, или Фотосессия (СИ)

— Мне-то можете сказки не рассказывать. Я вас видел не только в офисе и по делу, я вас просто видел. Скажите, с кем мы на прошлой неделе через забор лазили? С кем мы катаемся наперегонки без правил? Кто чуть не придушил Анджерри? Кто летал над крышами? Кто переиграл Барберини в его же игру? Кто заставил признаться Джильи, в конце концов?

— Ну да, кажется, это всё обо мне. Но вместе с тем — как будто о другом человеке. Не о том, который сейчас отражается в зеркале.

— Понял. Пошли, — он взял её за руку и мигом спустился по лестнице в гараж.

Трое остальных участников были там, паковали разные нужные вещи в машину.

— Ну как? Готовы? — первым делом спросил Лодовико.

— Момент. Есть у нас с полчаса? — спросил Себастьен.

— Ну, есть, — Лодовико обычным образом нахмурился. — А что тебе?

— Выводи технику на улицу.

Через три минуты Элоиза сидела на помянутом байке, держа Себастьена за талию, на голову ей надели шлем, а на руки перчатки. Байк взревел и понёсся в темноту.

* * *

Ветер в лицо. Скорость — безумная, крышесносная, прекрасная скорость. Спина Себастьена. Её волосы развеваются где-то сзади, мимо проносятся дома, и только луна следует за ними и не отстает, аккуратно вписываясь в повороты. Улица стелется под колеса, неровности заставляют их подпрыгивать, и кажется, что они летят. Летят куда-то сквозь ночь и сквозь беды и сквозь неудачи и сквозь тайны… Вперед. Вперед и вверх. И вниз. И дальше.

А потом вдруг оказалось, что они у базы-восемь и Лодовико беспокойно спрашивает — ну что, уже можно?

— Рафаэлита? — шепотом говорит Себастьен. — Есть контакт?

— Есть, — кивает она, и понимает, что это правда, всё совместилось и стало хорошо.

— Отлично. А теперь ещё раз — сама.

— Что?!

— Сама. Одна. Берите и поезжайте. Сделайте такой же круг, как мы сейчас, и возвращайтесь. Вы вроде говорили, что умеете?

— Я давно не… — мотает она головой, но он не слушает, усаживает её и крепко целует на глазах у всех. То есть у Лодовико, Карло и Анны.

— Эй, а она умеет? Она справится? — слышится из-за спины вопль хозяина.

— Лодовико, дурак, разве донна Эла хоть раз с чем-то не справилась?

И снова ветер в лицо, и он поёт вместе с ней, и луна летит за правым плечом, а теперь уже за левым, запуталась в ветках сосны, нет, выбралась и тоже летит, летит дальше. И она, Эла Винченти, тоже летит, и что-то такое древнее и сумасшедшее поднимается из самых глубин её существа, то, что заставляло её делать, бороться, справляться и побеждать саму себя, всю её жизнь, от далёкого и почти неведомого начала и до сегодняшнего дня. Она летит, и воздух вокруг кажется настолько плотным, что малейшего усилия будет достаточно, чтобы реально оторваться от земли и оглядеть город с высоты птичьего полёта. Элоиза почти бессознательно делает это усилие, и ей мнится, что она в самом деле на несколько секунд отрывается от земли. А потом оказывается, что байк стоит на земле, вокруг друзья, они ставят её на ноги. Ноги не держат, подламываются, и тогда она оборачивается к Себастьену и бросается в его объятия, целует его на глазах изумлённых зрителей и прячет лицо у него на груди.

* * *

— Сердце моё, с вами всё хорошо? — Себастьен улыбался, гладил её по голове, но считал нужным уточнить.

— Да, отлично. Вы нашли правильное решение, — она тоже улыбалась, её глаза сияли, во взгляд вернулись жизнь и огонь.

— Тогда пусть наш волшебник Лодовико сделает так, чтобы этот миг остался в наших общих воспоминаниях, — он снова поцеловал её и потянул за собой.

Оказалось, что фотосессия планируется посреди древних развалин. Ночью туда, конечно же, никого не пускали, но Лодовико при посредничестве Варфоломея договорился и им разрешили попасть внутрь и провести съемку.

Лодовико и Карло ставили свет и размещали байк. Лодовико хмурился, Карло суетился, Анна подавала ценные советы. А Себастьен стоял за краем светового пятна и обнимал её за плечи. Он был в обычных джинсах, и обычных шнурованных ботинках — ей уже доводилось их на нём видеть. Одно-единственное украшение — перстень, и тот оказался его фамильный. Кожаная куртка была, как и у неё, надета, но не застегнута.

— Идите сюда, начинаем, — скомандовал Лодовико.

Себастьен сел сам, усадил её, обнял… и время остановилось. Она не очень хорошо помнила, что вокруг огромный город, потому что остались только древние руины, луна, байк и Себастьен. Он не выпускал её из рук ни на мгновение, то усаживал рядом, то спускал на землю, и время от времени целовал. В какой-то момент он снял с неё куртку и блузку, потом куртку вернул на место. Еще в какой-то момент рваные джинсы заменили короткой юбкой, из-под которой слегка виднелись кружевные резинки чулок. Она забыла про фото, здесь были только они с Себастьеном, и точка. Они еще побегали друг за другом между обломков колонн, пообнимались под тенью древней базилики, полежали на травке у ног мраморной весталки.