Наш Артем

Но все это годится на случай, если нагрянут внезапно жандармы и придется удирать. Но есть ведь паровозные депо, мастерские — это настоящие арсеналы революционно настроенного пролетариата. В депо и железнодорожных мастерских трудятся работяги не чета фабричным, сезонщикам, подавшимся из деревень в города, чтобы сколотить копейку да снова забиться в свою глухомань. Рабочий из депо — он грамотный, он с малых лет варится в пролетарской среде, с малых лет впитывает идеи солидарности, и если бастуют железнодорожники — замирает жизнь не в одном городе.

Федор умел быстро сходиться с людьми, интуитивно отыскивая дорогу к сердцу и разуму, казалось, совершенно разных и по характеру, и даже по воззрениям людей: будь то рабочий или интеллигент, мужчина или женщина. Именно поэтому он стал неуловим для полицейских ищеек. А они гнались за ним, они имели твердые предписания из Петербурга — обезвредить социал-демократического функционера Артема. Да, Артема. И это была не просто партийная кличка Федора Сергеева, не он выбирал ее. Эту кличку ему дали шахтеры Донбасса как знак уважения, признательности. Артем — это материализовавшаяся в живом человеке легенда, а может быть, и быль, ставшая легендой. В разных уголках Донбасса с начала века из уст в уста передавали рассказ о шахтере по имени Артем. На какой шахте он рубал уголек — никто толком не знал, но каждая шахта считала за честь присвоить его себе. Ни одна шахтерская забастовка не обходилась без того, чтобы среди горняков не говорили, что организовал эту забастовку Артем. Потом шахтеры узнали — кто-то выдал их Артема полиции, и разъяренные опричники сбросили его в шахту. Артем погиб? Нет, через какое-то время вновь прошелестел слух, что Артем жив. Шахту, на которой он работает, уже не называли, от полиции берегли. Да не уберегли. Сгинул Артем. Тот ли он был, которого бросали в шахту, другой ли — кто знает?

Но вот объявился Федор Сергеев. Впрочем, мало кто из шахтеров знал фамилию этого молодого человека — Артем да Артем! Ловок и смел, и без него не обходится ни одна шахтерская забастовка, ни одна стачка железнодорожников. Артем, да и только.

Так и повелось: Артем да Артем. И попала эта кличка Федора в полицейскую «книгу живота», и осталась за ним до конца дней его.

Жандармам было от чего взволноваться. Только что в Лондоне завершил работу II съезд РСДРП. Второй! После I 1898 года тоже волновались, но недолго. Не поверили, что на I съезде была создана социал-демократическая партия. И не очень-то ошиблись в своих жандармских оценках. Не создана, а скорее провозглашена. Недаром один из нынешних лидеров этой партии Н. Ильин (жандармы хорошо знают, кто скрывается под этим именем) в своей работе «Что делать?» говорил о «создании партии» как насущной проблеме. Ныне она таки создана. После I съезда жандармы арестовали двух из трех членов Центрального Комитета РСДРП, разгромили большинство местных комитетов. Тогда, на I съезде, не было принято ни единой Программы, ни Устава.

На II съезде РСДРП была создана партия, принята Программа, Устав. И, что очень порадовало жандармское начальство, так это то, что социал-демократы успели расколоться на большевиков и меньшевиков. Такой раскол устраивал жандармов.

Они тщательно следили за работой съезда, изучали его документы, если таковые попадали им в руки.

Ныне в департаменте полиции сидят не отставные отцы командиры, как это было в III отделении, ныне здесь трудятся лица с высшим юридическим. Они-то довольно быстро разобрались в том, что меньшевики для царя и отечества опасности не представляют. Иное дело большевики. Вот кого нужно в первую очередь выявлять, вылавливать и обезвреживать.

…Поезд подходил к Елисаветграду. На этот раз Артем-Федор ехал не на паровозе, а пассажиром, и наверное поэтому ему казалось, что состав еле-еле ползет, подолгу простаивает на каких-то богом забытых полустанках и просто так в степи. Выходить из вагона Артем опасался. Затерявшись среди пассажиров третьего класса, притворяясь человеком, которого сморил сон, он чувствовал себя более или менее в безопасности. А ведь чудом вчера ушел от шпиков. Но они могли находиться и в поезде.

Когда подползли к елисаветградскому перрону, Артема поразила огромная толпа людей: бородатые мужики и безусые парни, бабы, расхристанные девки, и все пьяные. Крики и песни прорывались сквозь наглухо закрытые по случаю январских морозов окна вагонов. Непонятно. И Артем решил выйти узнать, в чем дело, послушать, понять… Его оглушило известие — война с Японией. Пока эти сутки тащился в поезде, началась мобилизация. И он сейчас присутствует на проводах новобранцев и запасников. Жутко было слышать завывания и причитания женщин, ругань унтеров и залихватские частушки.