Наш Артем

В больницу прибыл попечитель от земства — Задонский. Он выслушал требования служащих и обещал отменить решение главного врача о незаконно уволенных. Попечитель также обещал удовлетворить просьбу служащих о повышении заработной платы. На беседе с попечителем, естественно, присутствовал и главный врач Якоби. Этот распоясавшийся самодур раскричался до хрипоты, угрожая увольнением всем смутьянам. Якоби уже успел побывать на приеме у губернатора, и тот обещал помочь навести порядок в больнице. В случае забастовки будут присланы солдаты из военного госпиталя и сестры из Красного Креста.

На общем собрании служащих Артем предложил удалить Якоби из больницы, избрать комиссию и передать ей все управление больничными делами. Здесь же, на собрании, была создана такая комиссия, в нее вошли доктор Тутышкин, Даша Базлова, Артем и другие. Собрание поручило трем членам больничной комиссии без промедления сообщить Якоби, что его отстраняют от должности.

Делегаты, посланные к Якоби, нашли его вместе с Задонским на кухне. Шла раздача обеда. Главному врачу здесь же, в присутствии поварихи, рабочих и служащих было объявлено о его увольнении. Якоби онемел от неожиданности, но это продолжалось недолго. Придя в себя, бывший главный врач заорал на делегацию:

— Уходите вон, я никаких делегатов не признаю! Я сейчас же снесусь с полицией, и вы все будете арестованы!..

Артем спокойно ответил:

— Руки у вас коротки арестовать нас всех. Народ не посадишь за решетку. За неподчинение воле общего собрания рабочих и служащих больницы мы будем вынуждены удалить вас отсюда силой.

Между тем кухню окружила толпа служащих. Артем, обращаясь к собравшимся, весело сказал:

— Товарищи, расступитесь, дайте дорогу доктору…

Толпа расступилась, образовав проход для Якоби, но тот и не думал никуда уходить.

— Что ж, бывший главный доктор не желает уходить сам. Наш долг помочь ему сдвинуться с места.

Кто-то из толпы крикнул:

— Раз не хочет добром, вывезем его на тачке!

Появилась тачка, в которой на кухню подвозили мясо. Двое санитаров взяли брыкающегося Якоби под руки и положили в вонючую тачку, а кочегар Мокей Рябуха схватился за ручки и покатил «экипаж» позора.

Вид у главного доктора был страшный: глаза выпучены, рот раскрыт, костюм в грязи — впору было везти Якоби не за ворота, а в палату буйнопомешанных.

— Товарищи, оставьте его, — не выдержали нервы у Артема.

Всю ночь совещались члены больничной комиссии. Вопросов было много. Ведь в больнице около двух тысяч человек. Их нужно кормить, лечить, и в то же время нельзя уже жить по-старому, все нововведения необходимо утвердить в губернской земской управе. На заседание губернской управы направилась делегация во главе с Артемом.

Переход административной власти на Сабуровой даче в руки избранной служащими комиссии был не единичным явлением среди медицинских учреждений Харькова, аналогичные события произошли в Александровской и Николаевских больницах. Губернская управа была растеряна. Подумали, посудили и решили за благо утвердить полномочия больничной комиссии, о чем выдали официальную бумагу. Председатель губернской управы Старосельский сказал делегатам Сабурки, что он очень рад удалению Якоби, что этот человек своей грубостью надоел и в земстве.

Миссия Артема в губернской управе, таким образом, завершилась успешно. Заседание окончилось, и делегация Сабуровой дачи уже собиралась отбыть восвояси, когда Артему сообщили о надвигающейся лично для него опасности. У выхода из управы дежурят полицейские, которым дан приказ арестовать нелегального Федора Сергеева. Пришлось повторить трюк с переодеванием. Сын одного из земских деятелей, подпоручик Десятов, сочувствующий большевикам, отдал Артему свою одежду. Артем превратился в офицера и благополучно прошел через полицейский кордон.

Но новые посягательства полиции насторожили. Друзья из психиатрички посоветовали приглядеться к больным, с которыми Артем ежедневно сталкивался. Вполне вероятно, может настать такой день, когда ему придется разыгрывать не офицера, а сумасшедшего.

Говорят, береженого и бог бережет. Несколько дней он ночует в одной палате с ненормальными. Вот уж не думал, не гадал, что доведется «учиться на сумасшедшего», а приходится. Манию величия он, пожалуй, отбросит. Наполеона или Александра Македонского ему не сыграть. Собакой тоже не хочется притворяться, тем более что научиться лаять не так-то просто. Зато совсем рядом, на соседней койке, лежит «тихий» больной, впавший в детство. Кормят его с ложечки, когда говорит, то нарочито картавит, произносит такие словосочетания, которые действительно только от малых детей и можно услышать, хнычет, просится на горшочек. Интересно, а он смог бы притвориться таким «ребеночком», если бы было необходимо?

Артем лежит, закутавшись с головой. В палате даже ночью горит свет, а это раздражает, мешает спать.

Но что это? Свисток? Артем высунул голову из-под одеяла, прислушался. Вот ведь оказия! Среди психов сам скоро психом станешь!