Наш Ближний Восток

Руководство затем пошло к Банисадру совещаться, а мы поспешили на отлетавший в Тегеран самолет. Теперь он был нагружен ранеными бойцами. Снова круги, горы, и, наконец, вырисовался хребет Эльбурс, у подножия которого – Тегеран. Но все закрыто мощнейшей черной, иссиня-черной, громадной тучей, она уже над Мехрабадским аэропортом. Садиться нельзя. Тяжелый самолет на малой высоте делает над городом крутой разворот – перекосились улицы, крыши домов, автомобили, поплыло все куда-то кверху – по машине забарабанил град и потоки воды. Летчики с трудом развернули самолет, который ураганом уже бросало из стороны в сторону, и поспешили убежать от тучи на восточную окраину города, там есть военный аэродром Дюшантапе, на той самой военно-воздушной базе, на которой началось победоносное восстание в феврале 1979 года. В кабине стало темно. Лишь изредка она освещалась вспышками молнии. Моторы, казалось, ревели на пределе. Из окна снижающегося самолета видно, как ветер гнет к земле деревья вокруг аэродрома, летит в воздухе всякий хлам, бумаги, тряпки, пыль. Самолет летит в какую-то пылевую тучу. Удар снизу, подскок, снова удар, и мы катимся по бетонке. Еле успели подрулить поближе к зданиям, как налетел догнавший нас шторм… нет, штормище, со страшной силы ветром, потоками воды. Еще пять минут – и было бы, пожалуй, поздно. Поездка была памятной.

Недели через три встретился с Банисадром уже в Тегеране; он занял под резиденцию дом, принадлежавший наследнику шаха. В отличие от других присутственных мест здесь был порядок, начиная с ворот, где стояли вежливые полицейские (а не пасдары), и до приемной. Накануне Банисадр принимал парад выпускников военной школы. Все было в лучших армейских традициях. Чувствовалось, что подтянутость, воинские ритуалы по душе не только президенту, но и всем офицерам. Устали все от бестолковщины.

Здесь у Банисадра миниатюрный кабинет, где уже стоят стационарно кино– и телекамеры. На тот случай, когда надо будет срочно давать интервью. Громадный портрет Моссадыка. За большим столом – миниатюрный президент, немного отдохнувший, в неизменной голубой рубашечке без галстука. Только вот после пребывания в районе боевых действий у него началось подрагивание какого-то мускула на лице.

На этот раз, помимо других вещей, говорили и о войне Ирана с Ираком. Банисадр высказывал здравые мысли, одобрительно отозвался о позиции Советского Союза. Он, Банисадр, оптимистично настроен относительно перспектив мира с Ираком. Иран, конечно же, согласен выполнять договор 1975 г. с Ираком о прохождении границы. Мир возможен, если Ирак займет такую же позицию, но нужны и гарантии. «Иран не может быть караван-сараем, который, кто захочет, может грабить в любое время», – говорил он. Нужен мир, «лучше на день раньше окончить войну, чем ждать блистательной победы», – сказал он в заключение. Пребывание в районе войны, видимо, оказало на него влияние. Но, как мы увидим позже, не он распоряжался в Иране судьбами людей и вопросами войны и мира.

В одной из встреч Банисадр при обмене мнениями о положении внутри страны сказал, что главная задача сейчас – освободиться от зависимости от США. Дело было весной 1981 года.

Я спросил: а разве это задача еще не решена?

Банисадр ответил, что зависимость от США в Иране, к сожалению, еще существует. Она имеется и в экономике, и в военном деле, а главное – в сознании многих людей, особенно интеллигенции. Эту интеллигенцию Банисадр назвал «мелкобуржуазной» и колеблющейся. Однако он сразу сказал, что задача одновременно состоит в том, чтобы не попасть в зависимость от кого-либо другого, например Советского Союза. Однако, если говорить о США, то здесь задача освобождения от зависимости, а с СССР дело другое – задача состоит в налаживании добрососедского сотрудничества.

Когда я заметил, что некоторые деятели без устали стараются поносить Советский Союз в своих выступлениях, Банисадр запальчиво воскликнул: «Я готов говорить о необходимости добрососедства с СССР всем и в любом месте!»

Я, конечно, поддержал это благое намерение Банисадра, но он так и не выступил с подобным заявлением ни перед кем и нигде. И никогда.

Тучи над Банисадром ввиду его разногласий с высшим духовенством по поводу назначения премьер-министра и состава правительства сгущались. Уже как вызов президенту были арестованы без его согласия назначенные им юридические советники президента. Проходили не раз «демонстрации» против Банисадра. Президент нервничал. Власть уходила из его рук. Хомейни загадочно молчал. Во всяком случае, не заступался за президента.