Наш Ближний Восток

Но уже через несколько дней Раджаи обратился в Совет по наблюдению за соблюдением конституции с просьбой разрешить спор о прерогативах премьер-министра и президента. Почему президент влезает в дела правительства, создает какие-то комиссии (например, по определению состояния экономики), даже запрашивает в МИДе досье по некоторым вопросам, например, о поездке премьер-министра в Нью-Йорк и т. д.?

Баланс сил складывается явно не в пользу президента, он отбивается, но все более вяло. Возмущается, но неумело, даже как-то жалобно: если, говорит, президент не будет контролировать правительство, то вообще зачем же избирали президента? Действительно, хочется спросить, зачем? Ведь при полновластии религиозных деятелей он нужен лишь как номинальная фигура. Неужели Банисадр этого не понимает, не осознает самого весомого обстоятельства, что народ-то в массе своей идет и пока еще долгое время будет идти за духовенством?

Большая перепалка разгорелась по поводу поста министра иностранных дел. Банисадр отвергал все кандидатуры, которые выставлял Раджаи (а за ним фактически Бехешти). Действительно, фигуры были одиозные, вроде Фарси, – люди необразованные, без какого-либо политического кругозора. Даже парламент хотел вмешаться: пригласить обоих антагонистов – Банисадра и Раджаи – и выяснить, почему же до сих пор нет министра иностранных дел? Исламская республиканская партия требовала от Банисадра роспуска созданной им организации «Бюро по связи народа с президентом», объявив ее «подстрекательской».

Банисадр публично заявил, что Раджаи ничего не понимает в экономике (и это была правда). Премьер обиделся, обвинил президента в грубости, надулся: может быть, я и мало что понимаю в экономике, но я понимаю, что такое правила благородного (?!) поведения. Банисадр «боролся» как мог: в начале января 1981 г. выяснилось, что президент не подписал ни одного законопроекта, одобренного парламентом, с тем чтобы он мог стать законом!

В феврале 1981 г. Банисадр начал уже открыто призывать к «решительной борьбе» с тем, как он говорит, кто пытается установить свою диктатуру, подчеркивая, что, хотя он избран голосами одиннадцати миллионов человек, его хотят низвести до нуля, лишить власти. Хомейни не вытерпел, обратился все еще к обеим сторонам: я вас поставил у власти и вас уберу, если не прекратите внутреннюю драку и склоки. Однако не помогло, перепалка продолжалась. В городе начали появляться листовки якобы с текстом письма Монтазери, адресованного Хомейни, в нем говорилось о необходимости замены «предателя» Банисадра, защищающего «американские» интересы.

Базарган и его соратники-«либералы» выступили с поддержкой Банисадра, они провели даже митинг, где раздавались такие лозунги, как «Смерть противникам президента!». Митинг-то был плачевный, вроде сборища сторонников шаха накануне его свержения. Он был фактически сорван левой молодежью. Вот внезапно во время речи Базаргана неподалеку от него, на трибуне, вскакивает на скамейку молодой человек. Над головой он обеими руками держит газету «Мизан» – орган Базаргана. Все, считая этот жест знаком поддержки Базаргана и его единомышленников, группирующихся вокруг «Мизана», бурно аплодируют. Все внимание на этого молодого человека. Но вот он разворачивает газету, и всем виден внутри ее американский полосатый флаг! Раздается взрыв хохота. Молодого человека стаскивают молодцы из «людей Базаргана», однако он успевает поджечь газету и американский флаг. Поддержка либералами Банисадра еще более укрепила духовенство в необходимости бескомпромиссной борьбы с ним.

В один из мартовских дней 1981 г. Хомейни пригласил к себе утром Банисадра, Бехешти, Базаргана, Рафсанджани, Ардебили, Раджаи и сына, Ахмада. Сидели, говорят, долго – с 8.30 до 15 часов. Вопрос явно шел о ненормальном положении в руководстве страны. На следующий день Хомейни опубликовал свое заявление. Каждая власть должна выполнять свои функции, говорилось в нем, и не вмешиваться в дела других. Государственные деятели должны прекратить выступления с публичными речами, в которых поносят друг друга. Если не будет достигнуто единство – проиграем войну с Ираком и саму революцию. На случай возникновения споров и для рассмотрения жалоб создается комиссия из трех человек: представитель Банисадра, представитель «другой стороны» и представитель Хомейни. Решения будут приниматься большинством. Как и ожидалось, Хомейни взял на себя роль арбитра. Банисадр поспешил назначить своим представителем в тройственную комиссию Эшраки, религиозного деятеля, зятя Хомейни.