Наш Ближний Восток

Наступление иракских войск на юге сразу же создало заботы и нам. На второй-третий день стало ясно, что одна из их целей – административный центр провинции Хузестан – Ахваз, а неподалеку от него находилась крупная стройка теплоэлектростанции «Рамин», на которой в тот момент находились 1150 советских специалистов. Поселок, где жили наши люди, – рядом с аэродромом, который уже бомбили иракские самолеты. В жилых домах специалистов выбиты стекла, появились трещины. Стройка также была обстреляна ракетами с воздуха. Иракские танки – вблизи города Ахваза, там отчетливо слышна артиллерийская канонада. Толпы беженцев покидают Ахваз. Обо всем этом доложил старший группы советских специалистов Жилинский ночью по телефону. Я спросил, какое решение он предлагает. Тот ответил – немедленную эвакуацию. Работать невозможно: нет ни стройматериалов, ни электроэнергии, ни газа, ни воды, много иранских рабочих разбежалось. Дали, конечно, согласие на эвакуацию.

Через некоторое время получили сообщение: иранские местные власти противятся эвакуации советских специалистов. Распространяются дикие слухи: русские хорошо знают, что делают, если уж они покидают Ахваз, значит уверены, что иракцы возьмут город. Другие кричат: «Не позволяйте русским уезжать, пока они здесь, иракцы не будут бомбить Ахваз!» Отняли у наших рабочих автобусы. Иранские рабочие потребовали немедленного расчета, т. е. выплаты им денег вперед, а сделать это оказалось невозможным, так как во всем Ахвазе ни в одном банке денег просто-напросто нет – вывезены…

Наших сотрудников удалось все-таки вовремя вывезти из опасного района, когда иракские танки уже появились на окраинах Ахваза. Большую помощь в этом деле оказал аятолла Кяни, бывший тогда министром внутренних дел. К нему я пошел лично, принял он подчеркнуто уважительно, дал необходимые распоряжения, согласившись, что оставлять такую большую группу советских специалистов в опасном районе без работы и без питания – дело бессмысленное. Мы, конечно, заверили, что наши специалисты вернутся, как только создастся обстановка для продолжения работы.

Но события в начале войны развивались стремительно. Иракцы повели бои за Хорреншахр – крупнейший порт Ирана, объявили о блокаде других портов в Персидском заливе. В Тегеране и других городах – строжайшая светомаскировка, по ночам воздушные тревоги; часто стали отключать электричество – и днем, и ночью. Разбомблены крупнейшие нефтеперегонные заводы, в том числе в Абадане и Табризе, мгновенно образовалась нехватка горючего, как автобензина, так и дизельного топлива и мазута для отопления. В магазинах – очереди, продукты быстро исчезли с полок, началось карточное распределение: карточки выдавались по мечетям («опорные пункты» режима, хорошо знающие обо всем, что происходит на местах, вплоть до численности населения в приходе той или иной мечети). Это был конец сентября – начало октября, прошла всего неделя с начала войны. Подумалось: что же будет зимой, если война к тому времени не закончится?

С началом конфликта Иран оказался практически отрезанным от внешнего мира по тем путям, которые считались для него традиционными. Оставалась открытой северная граница, т. е. путь через Советский Союз.

С первых же дней войны пришлось принимать послов многих стран с просьбами помочь срочно отправить на родину их соотечественников через Советский Союз. Здесь были итальянцы, японцы, индийцы, югославы, немцы, испанцы, шведы, финны и другие. Уже через неделю мы имели просьбы на отправку более 800 иностранцев. Железнодорожный путь был малоэффективным, в неделю ходило два пассажирских вагона Тегеран – Москва, воздушная линия не работала. Оставался путь от Энзели советскими теплоходами до Баку. Здесь ходил еженедельно рейсовый теплоход «Гурьев», который мог забрать всего 85 пассажиров.

Советское правительство оказало большое содействие, были выделены дополнительные пассажирские суда для перевозки людей из Энзели в Баку. Всего этим путем в короткие сроки было вывезено около 2 тыс. иностранных граждан разных стран и, кроме того, большое число советских специалистов, членов семей советских работников. Были, конечно, и курьезы. Поскольку подходящих судов на Каспии в это время не оказалось, для перевозки было подано большое паромное судно «Советский Азербайджан». Зная нашу придирчивость к порядку и чистоте, в Баку решили быстро покрасить судно, но успели обновить только один борт – правый, которым оно швартовалось в Баку. Капитан рассчитывал, что так он сможет пришвартоваться и в Энзели, однако там можно было швартоваться только левым бортом. И сколько ни горячился капитан, пришлось ему грязный бок выставлять напоказ и видеть укоризненные взгляды наших товарищей. Впрочем, иностранцам было не до разглядывания бортов теплохода.