Наш Ближний Восток

– А как же все-таки относительно имущественного неравенства между людьми? Ведь отношения между людьми в обществе складываются в результате участия в совместном трудовом процессе, а в этом процессе положение людей разное: одни имеют средства производства, у других их нет. У кого нет средств производства, вынуждены продавать лишь свою рабочую силу. Отсюда и возникают отношения подчинения и подчиненности. Значит, главное при рассмотрении вопроса о равенстве людей состоит в их отношении к собственности. – И спросил по-ученически: – Если говорить о равенстве людей, то какая форма собственности на орудия и средства производства обеспечит подлинное равенство?

Банисадр, внимательно слушавший, встрепенулся:

– Общественная.

И засмеялся, засмеялись и мы.

– Вы меня чуть было не превратили в коммуниста, – пошутил Банисадр. – Но я очень доволен разговором, хотелось бы посидеть спокойно с вами целый день, не торопясь обсудить многие, многие проблемы, а я-то до встречи с вами все думал: о чем же мне говорить с советским послом?

Желание Банисадра продолжать беседы мы, конечно, поддержали. Но такого рода бесед, к сожалению, больше не состоялось, хотя встреч было много и вопросы обсуждались разные и важные, но то были уже служебные дела – Банисадр быстро пошел вверх по государственной лестнице.

В середине ноября 1979 года он был назначен министром экономики и финансов и параллельно «руководителем» Министерства иностранных дел. Постепенно в выступлениях Банисадра стало звучать все больше антикоммунистических и антисоветских ноток. Создавалось какое-то двойственное впечатление. В беседах, несмотря на путаницу в понятиях, с Банисадром можно было выйти на логическое и правильное заключение. И вслед за этим следовали и правильные практические действия. Но затем что-то как будто прорывалось.

Уже в ноябре на пятничном намазе в Тегеранском университете Банисадр начал «теоретизировать», говорить о существующей возможности нападения Советского Союза на Иран. Если США начнут военные действия против Ирана, то имеется три альтернативы поведения СССР, изрекал Банисадр: 1) СССР вторгается в Иран под предлогом его защиты, и Иран превращается в поле боя двух «сверхдержав» – это Ирану не подходит; 2) СССР «сговаривается» с США: резко критикует США, но сам практически ничего не предпринимает для помощи Ирану; СССР в этом случае «разоблачает» себя; 3) СССР никак не реагирует на вторжение американцев в Иран, но если Иран попросит, то будет готов оказать помощь.

На следующий же день я посетил Банисадра. В ходе разговора по практическим вопросам советско-иранских отношений, которые он тут же разрешил положительным образом, я напомнил о вчерашней речи. Прямо спросил: действительно ли он верит в возможность советско-американского «сговора» за спиной Ирана?

Банисадр заметно смутился, замялся, стал оправдываться, что его неправильно поняли. И сказал, что лично он считает, что в случае нападения США на Иран имеется лишь одна возможность, одна альтернатива для Ирана: Иран немедленно обращается за помощью к Советскому Союзу как к дружественному соседнему государству.

К ноябрю 1979 года роль Банисадра начала явно усиливаться, в то время как более прыткие Язди, Готбзаде и другие уже изрядно подрастеряли свой политический капитал, который и состоял-то главным образом в отсвете мантии Хомейни, под прикрытием которой они прибыли в Тегеран.

Разброд

В начале марте 1979 г. я имел беседу с видными либерально-буржуазными деятелями Назихом, бывшим тогда главой Иранской национальной нефтяной компании, и Санджаби, бывшим тогда министром иностранных дел.

Назих, хотя по профессии юрист, уже хорошо начал разбираться в тонкостях нефтяного бизнеса. Мы в деловой обстановке обсуждали возможности экономического сотрудничества обеих стран. Я отметил как-то невольно, что Назих не цитирует Хомейни, не упомянул его имя даже ни разу, а так – обыкновенный деловой разговор. Позднее, как известно, в сентябре, против Назиха началось преследование со стороны «исламской прокуратуры», Хомейни многозначительно заявил, что он не возражает, если Назиха привлекут к суду. Назих скрылся и бежал за границу.

Санджаби уже в марте в ответ на нашу просьбу помочь устроить встречу с Язди и Готбзаде для лучшего уразумения нами обстановки в стране прямо сказал, что эти люди «временные». Конечно, о каком единстве могла идти речь?

Весьма показательным для роста оппозиционных настроений был массовый митинг 5 марта 1979 г., в годовщину смерти Моссадыка. На нем выступал Матиндафтари – внук Моссадыка, организатор новой общественной организации «Национально-демократический фронт» с весьма интересными либеральными целями. Само создание этой организации говорило о попытке противопоставить что-то в политическом плане натиску религиозно-политических деятелей, уже начавших разворачивать кампанию насильственной исламизации страны.