«Наш бронепоезд…»: хрестоматия военного железнодорожника и восовца

Для своевременного пополнения впредь 1-го Железнодорожного батальона людьми уже испытанными, с надлежащей строевой подготовкой, развитыми, грамотными, знающими необходимые мастерства, вполне здоровыми и безукоризненного поведения, установлен был особый порядок комплектования его, по которому необходимое ежегодно батальону число рядовых назначается не из новобранцев, а из числа прослуживших годичный срок в частях инженерных войск.

Лиц польского и еврейского происхождения принимать в службу в батальон было запрещено[49].

Вслед за возложением заведования составом Императорского поезда на 1-й Железнодорожный батальон военным инспектором железных дорог был назначен командир 1-го Железнодорожного батальона подполковник Албертов.

На обязанности военного инспектора лежало наблюдение за безопасностью железнодорожных путей и заведование технической частью Императорского поезда.

Специально для Императорского поезда были приобретены два паровоза, и как паровозная, так и поездная прислуга, а также рабочие в мастерские были назначены от 1-го Железнодорожного батальона.

Для охраны Императорского поезда 1-й Железнодорожный батальон стал назначать в поезд свой караул в составе 1 унтер-офицера, 2-х ефрейторов и 12 рядовых.

Охраняя постоянно линии железных дорог, ведущих к загородным резиденциям ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, батальон выступал в дальнюю командировку и размещался по всей линии железных дорог следования императорского поезда для осмотра и охраны пути.

17-го октября 1888 гола некоторые чины батальона были на линии вблизи места крушения Императорского поезда при возвращении ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА III из Крыма в С.-Петербург.

Императорский поезд потерпел крушение на 227-й версте между станциями Тарановка и Борки на насыпи, пролегающей сквозь довольно глубокую балку. При сходе с рельсов первого вагона произошла страшная качка; следующие вагоны слетали на обе стороны; вагон-столовая (где за завтраком находилась императорская семья) хоть и остался на полотне, но в неузнаваемом виде: все основание с колесами выбросило, стенки сплюснулись и только крыша, съехав на одну сторону, прикрыла находившихся в вагоне. Невозможно было представить, чтобы кто-либо мог уцелеть при таком разрушении. Но Господь Бог сохранил ЦАРЯ и ЕГО СЕМЬЮ.

ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР изволил лично распоряжаться организацией помощи раненым. При пронизывающем дожде и сильной грязи Его Императорское Величество несколько раз спускался под откос к убитым и раненым и поместился в вытребованный к месту крушения свитский поезд[50] только тогда, когда последний раненый был перенесен в санитарный поезд.

Погибшие нижние чины [1-го Железнодорожного батальона] похоронены на городском кладбище в Харькове. Согласно Высочайшему повелению, при похоронах были отданы такие же воинские почести, как убитым на войне. Над братской могилой был воздвигнут по Высочайшему повелению памятник в виде гранитного монумента с крестом и надписью: «Шести нижним чинам 1-го Железнодорожного батальона погибшим при исполнении служебных обязанностей при крушении поезда 17 октября 1888 года на железной дороге».

С постройкой нового Императорского поезда поездной караул от 1-го Железнодорожного батальона в путешествиях в поезде уже не ездил, а выставлялся к последнему лишь на местах остановки.

В последние годы командования батальоном полковника Албертова болезнь, которой страдал он, стала принимать серьезные размеры; ему пришлось расстаться с батальоном. Полковник Албертов был произведен в генерал-майоры с увольнением от службы с мундиром и пенсией. Не имея возможности лично попрощаться с батальоном, генерал-майор Албертов прислал своему заместителю письмо следующего содержания, которое он просил сделать известным всем чинам:

«Глубоко убежденный в том, что каждый чин батальона предан своему долгу, возложенному на него драгоценнейшим доверием нашего обожаемого царя, я с душевной грустью оставляя дорогой наш батальон, утешаю себя мыслью, что часть эта беззаветной своей верностью и неутомимыми усилиями по охране Священной Особы Его Величества и Его Августейшей Семьи, никогда не пощадит лучших своих сил, чтобы и впредь быть достойной Всемилостивейшего к ней внимания ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА.

Усердная молитва, безусловное повиновение начальнику, точнейшая исполнительность и безукоризненное нравственное поведение – вот условия, при коих исполнение долга, каким бы он тяжелым не представлялся, становится доступным честному солдату.

Превосходное во всех отношениях направление, господствующее в среде общества гг. офицеров, на которое с сердечной гордостью смотрел я в течение последних 10 лет, служит вернейшим ручательством тому, что 1-й Железнодорожный батальон сохранит навсегда за собой честно заслуженную известность и останется на высоте своего назначения. В заключение прошу всех не поминать меня лихом. Не ошибается тот, кто ничего не делает; этому общему закону подлежал конечно и я. Смело однако заявляю, что служил я по совести и крайнему моему разумению; больше я не мог или не сумел сделать. Л. Албертов».