Наш человек в Гаване

– Да нет, это совсем не женщина. Деловое свидание, только и всего.

– Секретное дело?

– Я же вам говорил.

– Какие могут быть секреты у пылесосов, мистер Уормолд?

– Новое агентство, – сказал Уормолд.

Лифтер объявил:

– Шестой этаж.

Уормолд шел на корпус впереди, и голова его работала более ясно, чем у Гассельбахера. Комнаты были расположены, как тюремные камеры, по всем четырем сторонам квадратной галереи; внизу, в бельэтаже, как светящиеся знаки на мостовой, блестели две лысины. Он заковылял к тому углу галереи, куда выходила лестница. и доктор Гассельбахер заковылял вслед за ним, но Уормолд был куда более опытный хромой.

– Мистер Уормолд, – кричал ему Гассельбахер, – мистер Уормолд, я с радостью помещу сто тысяч из моего выигрыша...

Уормолд спустился уже на последнюю ступеньку, когда Гассельбахер только подошел к лестнице; пятьсот десятая комната была близко. Он повернул ключ. Маленькая настольная лампа освещала пустую гостиную. Уормолд тихонько притворил дверь – доктор Гассельбахер еще не успел спуститься. Уормолд приложил ухо к скважине и услышал, как доктор Гассельбахер подпрыгивает, припадает на одну ногу, икает и проходит мимо. Уормолд подумал: «Я чувствую себя шпионом и веду себя, как шпион. Это идиотство. Что я скажу Гассельбахеру завтра утром?

Дверь в спальню была закрыта, и он направился было к ней. Но потом остановился. Не буди спящего пса! Если я нужен Готорну, пусть Готорн отыщет меня сам. Однако любопытство заставило его осмотреть комнату.

На письменном столе лежали две книги: два одинаковых экземпляра «Шекспира для детей» Лэма. На листке блокнота, – может быть, Готорн делал заметки для предстоящей встречи, – было написано: «1.Оклад. 2.Расходы. 3.Связь. 4.Чарльз Лэм. 5.Чернила». Он собирался открыть книгу, но чей-то голос сказал:

– Руки вверх! Arriba los manos!

– Las manos, – поправил Уормолд. Он с облегчением увидел, что это Готорн.

– Ах, это вы, – сказал Готорн.

– Я немножко запоздал. Извините. Мы гуляли с Гассельбахером.

На Готорне была лиловая шелковая пижама с монограммой на кармане. Вид у него был королевский. Он сказал:

– Я уснул, а потом услышал, что кто-то здесь ходит. – Можно было подумать, что его поймали врасплох и он забыл о своем жаргоне, не успел им прикрыться, хоть и надел пижаму. Он спросил: – Вы трогали Лэма?

Слова звучали, как укор, – он напоминал проповедника из Армии спасения.

– Извините. Я просто хотел посмотреть.

– Ничего. Это показывает, что инстинкт у вас верный.

– Вы, видно, любите эту книгу.

– Один экземпляр для вас.

– Но я ее читал, – сказал Уормолд, – много лет назад, и я не люблю Лэма.

– Она не для чтения. Неужели вы не слышали о книжном шифре?

– Сказать по правде, нет.

– Сейчас покажу вам, как это делается. Один экземпляр остается у меня. Сносясь со мной, вам надлежит только указать страницу и строку, с которой вы начинаете шифровку. Конечно, этот шифр не так трудно разгадать, как механический, но и он заставит попотеть всяких там Гассельбахеров.

– Я бы вас очень просил выкинуть доктора Гассельбахера из головы!

– Когда мы как следует организуем вашу контору и обеспечим надлежащую конспирацию – сейф с секретом, радиопередатчик, обученный персонал, – словом, приведем в порядок все ваше хозяйство, тогда мы, конечно, сможем отказаться от этого примитивного кода, однако только опытный криптолог может разгадать такой шифр, не зная названия книги и когда она издана.

– А почему вы выбрали Лэма?

– Это единственная книга, которую я нашел в двух экземплярах, не считая «Хижины дяди Тома». Я очень торопился и должен был что-нибудь купить в Кингстоне до отъезда. Да, там была еще одна книжка под названием «Зажженная лампа. Руководство для вечерней молитвы». Но мне казалось, что она будет выглядеть как-то неестественно у вас на полке, если вы человек неверующий.

– Да, я человек неверующий.

– Я привез вам и чернила. У вас есть электрический чайник?

– Да, а что?

– Понадобится, чтобы вскрывать письма. Наши люди должны быть оснащены на все случаи жизни.

– А зачем чернила? У меня дома сколько угодно чернил?

– Да, но это симпатические чернила! На случай, если вам что-нибудь придется послать обычной почтой. У вашей дочери, надеюсь, есть крючок для вязания?

– Она не вяжет.

– Тогда вам придется купить. Лучше всего из пластмассы. Стальной иногда оставляет следы.

– На чем?

– На конверте, который вы будете вскрывать.

– А зачем, прости господи, мне вскрывать конверты?

– Может возникнуть необходимость познакомиться с перепиской доктора Гассельбахера. Вам, естественно, придется обзавестись своей агентурой на почте.

– Я категорически отказываюсь...

– Не упрямьтесь. Я затребовал сведения из Лондона. Когда мы его проверим, мы решим вопрос о его переписке. Полезный совет: если у вас выйдут чернила, пользуйтесь птичьим дерьмом – вы запоминаете, я не слишком быстро?

– Да ведь я еще не сказал, что согласен...

– Лондон дает сто пятьдесят долларов в месяц и еще сто пятьдесят на расходы – в этих придется отчитываться. Оплата вашей агентуры и так далее. На дополнительные расходы надо получать специальное разрешение.

– Постойте...