Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц?

Однако, как разволновался! После дела Флик-Штаггера Артем, обжегшись на молоке, дует на воду! Уж этот мне скрип начальства! Сидят там себе, в Москве, в кабинетах и нас учат! А мы — отдувайся! У меня в это время мысли были заняты более важным! Пришлось отрываться и популярно объяснять, что справки Брайтенбах наводил очень осторожно, что всю опасность предстоящих действий я ему разъяснял, да и он сам все прекрасно понимает, слава богу, в полиции работает уже двадцать лет и все приемчики их знает получше нас с тобой, дорогой Артем!

Вообще, мы с Вилли посоветовались и решили, что нужно выждать, дать этому делу «поостыть», а потом вновь приступить к его изучению. А/26 все равно сейчас использовать нельзя! Так, что подождем, когда все успокоится, а потом попытайся что-то придумать, чтобы получить легальную возможность для перевода этого дела в подразделение Брайтенбаха.

Действительно, по прошествию нескольких месяцев, как мы и предполагали Брайтенбах сумел аккуратно ознакомиться с делом А/26. Выяснилось, что Ковальчик заинтересовал гестапо в связи с материалами Дружиловского, который оставил в его бюро чемодан с фальшивыми документами. Ковальчик об этом факте проинформировал полицию, одновременно и нас.

Кроме того, у гестапо вызвал сомнение источник доходов Ковальчика, в связи с чем он некоторое время находился под наблюдением. Однако ничего подозрительного обнаружено не было и разработку владельца сыскного бюро гестапо прекратило. Да, вот так закончилась эта история, — подвел черту Василий. Однако, пора уже спать, завтра в Гамбурге будет много дел…

Гамбург, морские ворота Германии, показался Зарубиным более оживленным и веселым, чем Берлин. Порт и все, что было связано с ним, накладывало своеобразный отпечаток на местный жизненный уклад. Здесь сосредоточилось множество увеселительных заведений, публичных домов, нравы были проще, чем в других немецких городах. В ресторанах лучше кормили. В магазинах было больше продовольственных товаров, чем в столице. В невиданных размерах процветала спекуляция. На черном рынке можно было купить все, что угодно, начиная от потребительских товаров и кончая иностранной валютой, золотом и драгоценными камнями.

Глауберг встретил патрона с семьей на вокзале и повез их в лучшую гостиницу «Гамбург», где был забронирован трехкомнатный люкс.

Было раннее утро, и, чтобы не терять драгоценное время, Зарубин быстро привел себя в порядок и отправился на прием к американскому консулу.

Мистер Меллон, моложавый американец с седеющими висками, оказался в высшей степени любезным человеком. Он объяснил, что обстановка здесь такая же, как и по всей стране — те же нацисты с их крикливой демагогией. Что касается постоянного представителя нефтяной компании «Стандарт ойл» в Гамбурге то это его знакомым немец и, если мистер Кочек пожелает, он может его посетить в любое удобное для мистера Кочека время, а мистер Меллон ему позвонит.

— Кто он такой, этот немец, — внушает ли он доверие? Я имею ввиду, не связан ли он с нацистами? — спросил Зарубин, разыгрывая из себя ограниченного дельца.

— Ах, дорогой мой! — воскликнул консул. — Разве сейчас можно разобраться, кто из немцев внушает доверие, а кто нет? Все они, в той или иной степени заражены шовинизмом и, как только выпьют кружку пива, тут же начинают горланить, что Германия — превыше всего! Человек, о котором идет речь, кажется вполне приличным, а там кто знает, что у него на душе.

Поговорите с ним поподробнее, выясните все, что вас интересует, — посоветовал консул. — В любом случае мистер Тейлор им очень доволен.

— Очень вам признателен! Мнение мистера Тейлора мне известно и оно совпадает с вашим… Мне хотелось бы вас спросить еще об одном деликатном деле. Не скажете ли вы мне, что из себя представляют здешние таможенные чиновники?

— Сплошные жулики и взяточники.

— С ними можно иметь дело?

— Если хорошо платить, то можно. С недавних пор во главе таможни поставлен ярый национал-социалист, большой любитель выпить. Если дело у вас крупное, то лучше связаться с ним. Действуйте смело. Немцы не пойдут на провокацию против уполномоченного известной американской кинокомпании. Сегодня они в нас нуждаются. Что будет завтра, не знаю!

В номере гостиницы Зарубина уже ожидал Глауберг. Он сообщил, что познакомился с несколькими руководителями таможни и пришел к заключению, что люди они покладистые и с уважением относятся к американцам. О чем конкретно вести разговор он не знал, поэтому ограничился лишь общим обсуждением условий работы. У него сложилось впечатление, что с ними можно будет договориться, но при условии приличного вознаграждения.

— Ну, это понятно — не даром же они будут стараться! А нельзя ли, господин Глауберг, встретиться с ними? — поинтересовался Василий.

— Почему нет? По-моему, это лучше всего сделать в ресторане при вашей гостинице. Я буду с ними ужинать, а вы зайдете к нам и я вас со всеми познакомлю. Их будет трое.

— В принципе я согласен. О сроках я скажу позже.