Наш дом

Женщины сидели в гостиной у огня. Это был пятый год нашего традиционного сборища, первый после моего расставания с Брамом, и в комнате ощутимо повис молчаливый уговор не упоминать эту тему. Что ж, я не против. Все ужастики должны ограничиться исключительно темой Хэллоуина.

– Всем привет! – Я достала свою долю: самодельный джин с фермерского рынка.

Элисон вскочила и обняла меня.

– Господи, это же самогон, мы от него ослепнем! Девочки, стаканы!

– Я налью. – Мерль забрала у меня бутылку и вышла на кухню.

– Ты вся дрожишь! Садись скорее к огню, погрейся, – предложила Элисон. – Мы велели Дейзи присмотреть за детьми. В одиннадцать лет уже можно звонить в полицию и сообщать об убийстве?

Я засмеялась. В комнате было уютно, старые каменные стены надежно защищали нас от непогоды, а джин с тоником снимал напряжение как рукой.

– Только давайте не будем о поступлении в школу, – потребовала Кирсти, – а то я взорвусь.

– Я за, – откликнулась Элисон. – Как по мне, лучше бы дети вечно оставались в начальной школе и не догадывались, что взрослые не всегда правы.

– В этом плане хорошо с мальчиками, – заметила я. – Они даже не сомневаются.

– Да, и о ценах на недвижимость не будем, – встряла Мерль, – а то меня стошнит.

Элисон сделала большие глаза.

– Мы, конечно, постараемся… Можно я только спрошу: вы уже слышали, что один дом в нашем районе превысил рубеж в три миллиона?

– Три миллиона? Серьезно?

Между нами проскочила знакомая искорка удовлетворения: приятно чувствовать себя миллионером, не пошевелив для этого пальцем.

(Если звучит самодовольно, вспомните, зачем я здесь. На моем счету нет миллионов, поверьте на слово).

– Кажется, я видела у вас риелтора? – спросила меня Кирсти.

– Нет, это, наверное, у Ризов. Вроде они сменили агента.

– Давненько у них дом выставлен на продажу, – заметила Элисон. – Интересно, в чем проблема?

– Софи Риз упоминала, что они отклонили три предложения по низкой цене, – поделилась Мерль. – Держат планку на двух триста.

– А куда собираются?

– По другую сторону парка, – сообщила я. – Квартира с садом. Хотят уменьшить площадь.

В лексиконе Элдер-Райз «уменьшить площадь» – одна из самых страшных фраз: ассоциируется с разводом, финансовыми проблемами, выросшими детьми (а то и всем сразу).

– С каждым случится рано или поздно, – предрекла Мерль, – и когда приходит время, принимаешь ситуацию как должное.

Как будто речь идет о смерти!

– Ну нет, я не готова сдаться, – возразила Элисон.

– А я готова, как ни странно. Наверное, старею.

Разумеется, Мерль выглядела достаточно неплохо, чтобы говорить о таком без нотки неуверенности в себе. Когда-то и у меня сомнений хватало на двоих, но теперь, благодаря пилатесу и новому роману произошла внутренняя переоценка.

– А я согласна с Мерль, – сказала Кирсти. – Я просто мечтаю переехать куда-нибудь поскромнее. Ну или чтобы в доме было меньше барахла.

– Может, поэтому вас и обокрали, – засмеялась Элисон. – Почувствовали твоего внутреннего минималиста.

– В любом случае, больше они не посмеют сунуться – повсюду эти желтые полицейские таблички, – заверила Мерль. – И кстати, работает – с тех пор у нас тихо-мирно.

– А машина Фии? – напомнила ей Элисон. – Давно ее угнали?

– Почти месяц, – пожаловалась я. – Страховку так и не выплатили.

– На ум приходит пословица про то, что нельзя выжать кровь из камня, – вставила Кирсти. – Я упоминала, что мы вообще ничего не получили?

– А Кэриз рассказывала, что ее сын до сих пор борется с банком по поводу мошенничества: полиция говорит, отследить деньги невозможно, и теперь все зависит от банка – согласятся они возместить или нет.

– Сильно сомневаюсь!

– Дошло до того, что они скорее заплатят бандитам, чем жертвам. У них наверняка есть какое-нибудь несокрушимое право не чувствовать себя виноватыми.

И так далее. Привычная расслабленная болтовня старых подруг, постепенно доходящих до кондиции. И все же я не могла не почувствовать свежую трещину между мной и остальными – крошечную, но ощутимую. Теперь я стала другой, разведенной – ну или наполовину – женщиной, которую обманули и унизили. Когда они начнут расспрашивать про Тоби (уже скоро), то станут делать это с жадным любопытством, за которым скрывается настоящий страх – боязнь за свой личный мирок, за свое гнездо.

С каждым может случиться…

Не поймите меня неправильно, я никого не критикую, все трое – мои лучшие подруги. Просто я – белая ворона в стае, и теперь я вижу, что этот процесс начался не с кражи дома, а намного раньше – с утраты доверия к мужу.

– Итак, подведем итоги, – объявила Элисон. – Мы не говорим о школах, о недвижимости, о старении…

– А что же остается? – захихикала Кирсти. – Мужчины?

Началось…

– Кому долить? – Элисон обвела стол взглядом, словно прожектором, выявляя пустые бокалы.

В дело пошел остаток джина. В углу копились бутылки, а мы шутили, что будет, если нас застанут органы опеки. Как в прошлом году, когда дети в ожидании ужина выстроили в рядок пустые бутылки и дули в горлышки – извлекали музыку из материнской погибели.

– Ну что, Фия, рассказывай про своего дорожного эксперта…