Наш дом и сад в начале века… (Русская пьеса)

НИКОЛАЙ. Он думает, что «Король Лир» – плохая пьеса. И Достоевский был ужасным человеком. Эгоистичным. Тщеславным. Неуравновешенным. Злобным. Нетерпимым.

АНЯ. Он был величайшим писателем.

НИКОЛАЙ. Этого вы хотите? Чтобы когда вы состаритесь, люди говорили о вас: она была величайшей писательницей, хотя и отвратительной, нетерпимой, злобной свиньей?

АНЯ. Да что с вами такое? Я открываю вам душу, а вы остаетесь таким же ужасным. Почему вы так ужасны со мной? Так ли обязательно представлять все мелким, грязным и уродливым? Совершенно понятно, что ничего вы не испытываете ко мне, кроме презрения. Я ухожу и оставляю вас одного. (Собирается уйти).

НИКОЛАЙ (хватает за руку и останавливает). Нет. Подождите. Пожалуйста. Извините. Пожалуй. Не уходите. Не плачьте. Нет. Извините. (Он обнимает АНЮ. Она плачет, даже рыдает, уткнувшись ему в грудь).

АНЯ. Это глупо. Я такая несчастная. Как человек может быть таким счастливым, а потом стать таким несчастным из-за нескольких слов, сказанным другим человеком? Практически незнакомым.

НИКОЛАЙ. Это моя вина. Я действительно свинья. Вы не должны слушать меня. Это говорит мое недовольство. Вот и все. Пожалуйста, не плачьте. Дело в том, что вы – такой хороший человек, что я не знаю, как мне с вами себя вести. Я умею только играть с эгоистичными, мерзкими людьми, вот почему и пишу для театра. Ваша доброта делает меня жестоким. Какой-то моей части так стыдно за меня, что я ощущаю стремление уничтожать невинность. Пачкать ее до такой степени, чтобы она больше никогда не очистилась. Я не знаю, почему так. И говорю это не я, а персонаж, которого я играю в какой-то пьесе, недалекий и злобный. Я совсем не такой. Не знаю, какой я, но не такой. Определенно не такой. Я очень, очень извиняюсь. Пожалуйста, простите меня. Пожалуйста, пожалуйста, простите меня.

(НИКОЛАЙ целует АНЮ. Поцелуй долгий и нежный. Появляется РАДЕЦКИЙ. Видит их. Останавливается).

РАДЕЦКИЙ. Что здесь, черт побери, происходит? Что ты с ней делаешь?

НИКОЛАЙ. А вот это, Аня, то самое, о чем я вам говорил, идеальный пример самой плохой пьесы. В ней, как только люди начинают целоваться, тут же появляется какой-то болван, выскакивает, как птичка из часов. Всеми силами старайтесь избежать такого, как в ваших произведениях, так и в жизни.

АНЯ. Михаил Петрович, просто… я была такой несчастной, и Николай утешал меня.

РАДЕЦКИЙ. Так он утешает? Засасывает все лицо в рот?

АНЯ. Он не засасывал мое лицо в рот. Это был очень нежный, ласковый поцелуй. Как брата.

РАДЕЦКИЙ. Если брат так вас целует, он отправится в ад.

АНЯ. У меня нет брата.

РАДЕЦКИЙ. И это хорошо, раз вы не чувствуете разницы. Николай, постыдись!

НИКОЛАЙ. Да. Стыжусь. Я позволил себе десять секунд счастья. О чем я думал?

АНЯ. Мне нужно помочь Наташе. Где мама? Она не с вами?

РАДЕЦКИЙ. Это было не просто, но, в конце концов, мне удалось ускользнуть от нее в лабиринте. Если мне повезет, она не сумеет выбраться оттуда до моего ухода.

АНЯ. Она всегда там теряется. Ориентироваться совершенно не умеет.

РАДЕЦКИЙ. Я уверен, что ее привычка пить с самого утра тоже сбивает с пути.

НИКОЛАЙ. Может, послать кого на поиски?

АНЯ. Нет, все будет хорошо. Мне даже больше нравится, когда ее здесь нет. Премного вам благодарна за урок по писательству, Николай Константинович. Чувствую, что сегодня я узнала от вас так много полезного.

НИКОЛАЙ. Такие семинары мне очень нравятся.

(АНЯ выходит из беседки, но идет не в ту сторону, к лабиринту. Резко поворачивается и идет назад).

АНЯ. Кухня там.

(Направляется к дому, густо покраснев).

РАДЕЦКИЙ. И что, по-твоему, ты вытворяешь с этим ребенком? Совсем рехнулся?

НИКОЛАЙ. Конечно, рехнулся. Я не знаю, что делаю. Теперь моя голова пылает огнем. Если бы я сумел хоть на мгновение успокоить свой разум, смог бы думать, но успокоить не получается, вот и думать я не могу.

РАДЕЦКИЙ. Ты думаешь все время. Ты слишком много думаешь.

НИКОЛАЙ. Я думаю, но не могу сосредоточиться. Мой мозг словно клетка с кроликами. И они в ней прыгают. Раз я не могу сосредоточиться, то не могу писать, а если я не буду писать, сойду с ума. С тем же успехом я могу вышибить себе мозги.

РАДЕЦКИЙ. Не так много у тебя их и осталось. Большую часть серого вещества ты залил водкой, как и я. Будь у тебя мозги, тебя бы здесь не было. Что ты вообще здесь делаешь?

НИКОЛАЙ. Ты меня пригласил.

РАДЕЦКИЙ. Только потому, что и представить себе не мог, что ты действительно приедешь. И ты приехал не для того, чтобы повидаться со мной. Ты приехал повидаться с женой другого мужчины. А теперь я нахожу тебя в саду, целующимся с ее сестрой.

НИКОЛАЙ. Ты, как никто можешь понять, что я чувствую. Когда-то ты сам любил Наташу, так?