Наш дом стоит у моря

А на следующий день после возвращения привел нас дед Назар в Отраду к своему рыбацкому куреню. Курень, ветхая глиняная хибара, стоял на пригорке у самой воды. Тут же неподалеку лежала плоским просмоленным днищем вверх старая шаланда, замаскированная ветками и травой. Дед разбросал сухие ветки и гулко хлопнул шаланду ладонью по днищу, как по животу: «Рыбачить будем», — и провел желтым, в трещинах пальцем по моим ребрам: «Ишь как шпангоуты у тебя выпирают, прозрачный. А ну, огольцы, за работу».

Шаланду мы починили за два дня и сволокли ее гурьбой к воде, чтобы не рассохлась.

…Полдень. Мы сидим в Отраде в утоптанном дворике возле куреня деда Назара. Внизу лениво шевелится море.

— А ну, не мельтеши, не мельтеши под руками, ставрида голопузая! — ворчит на нас дед Назар.

Его заскорузлые, в трещинах пальцы ловко подвязывают надежными рыбацкими узлами крючки к леске. Возле каждого крючка дед уже ниткой прикрепляет цветное перышко. Дед мастерит самодуры под скумбрию. Каждое перышко имеет несколько цветов — синий, желтый, зеленый, — и поэтому самодур называется «огонек».

Хитрая это штука — мастерить «огонек». Чем удачнее распределишь на леске разноцветные перышки, чем выгоднее подберешь чередование цветов и оттенков, тем легче будет обмануть скумбрию. Дело в том, что хоть и ловят ее не с наживкой, как, например, бычка, а «дурят» пустыми крючками, с цветными перышками, не такая уж она дура: чуть что, сразу разглядит, что это обыкновенные перья, a не тюлька, которой она любит лакомиться, и тогда махай самодуром хоть целый день — рыбки не вытащишь.

Но за наши «огоньки» я спокоен: кто-кто, а дед Назар мастер их делать. И хотя сегодня мы только первый раз выйдем в море — вон наша шаланда уткнулась носом в воду: ждет, — я уверен, что возьмем мы никак не меньше сотни рыбин.

— Лёнь, неужели эта скумбрия такая дура, что будет заглатывать пустые крючки?

Ленька перекусил зубами леску и объяснил:

— Дура не дура, а хищная это рыба — живоглотка. Понятно? Живоглотство ее и губит. Вот, например, акула. Ей что ни кинь — схватит. Так и скумбрия. Только она размерами поменьше. В тыщу раз.

— A-а… — понимающе протянул я. — Ну, раз живоглотка, так ей и надо.

Дед привязал последний, пятнадцатый по счету, крючок к своему самодуру и поднялся.

— Вот что, огольцы. Возьмите вон анкерок у куреня да сходите у ключа воды наберите. Иначе не выйдем мы нынче в море с вашими расспросами. Леонид, подай-ка грузило.

Мы взяли анкерок — небольшой, литров на двенадцать, дубовый бочонок — и отправились за водой. Мы — это я, Соловей, Валерка и Цинклеры Мишка и Оська.

Анкерок понесли по очереди на плечах: я, Соловей и Валерка. Мишка и Оська просто топали по горячей пылюке: им анкерок не под силу, даже пустой.

Холодная прозрачная вода била из-под земли в овраге неподалеку от дедовой халабуды. Мы долго плескались в воде, подождали, пока устоится, и напились от пуза. Потом начали соревноваться, кто дольше продержит ногу в ледяном ключе. Соловей занял первое место, я второе, а Валерка, как кутенок, воды холодной испугался. Давай мы за ним гоняться по колкой траве, чтобы, значит, макнуть хорошенько.

— Вы что же это, баламуты, делаете? — скатился кубарем с обрыва Ленька. — Вас там с водой ждут, а вы?.. — Он наполнил доверху анкерок, забил кулаком деревянную пробку и, взвалив бочонок на плечо, не оглядываясь, полез наверх из оврага.

Гуськом мы возвращались назад к куреню. Меня беспокоило только одно: кого из нас — кроме Леньки, конечно, — дед Назар возьмет на шаланде в море? А что на берегу кто-то останется, в этом я был уверен. Но кто?

Когда мы вернулись, дед Назар уже копался возле лодки, стоя по колено в воде.

Вслед за Ленькой мы тоже вошли в воду и окружили шаланду, взявшись руками за борт.

Лодку слегка покачивало. Дед Назар снял с Ленькиного плеча анкерок, пристроил его под кормовую банку и сказал Мишке и Оське:

— Рты хоть позакрывайте, зубы вышибет.

Мишка и Оська еще крепче впились пальцами в борт, но я понял: не видать им сегодня моря как своих ушей.

С помощью Леньки дед приладил мачту, похлопал ее ладонью, и она зазвенела, требуя паруса. Еще раз ощупал дед придирчивым взглядом шаланду:

— Самодуры на месте, парус готов, весла… Ну-ка, Леонид, сбегай в курень, там в углу запасное веслишко стоит.

— Так ведь у нас уже есть одно.

— Кому говорю, сбегай, — сердито перебил его дед. — Не на прогулку идем — в море.

И Ленька побежал за веслом в курень.

— Да, еще баян захвати! — крикнул ему дед.

Не оборачиваясь, Ленька махнул в ответ рукой: захвачу.

— Та-ак… — медленно произнес дед Назар и посмотрел на нас.

И по этому взгляду я понял: он решает, кого из нас троих (Мишка и Оська уже в счет не шли) оставить на берегу у куреня.