Наш друг - грампластинка

Но вот однажды по центральному телевидению транслировалась очень популярная программа "Песня далекая, близкая", в которой речь шла о существующей неясности с происхождением мелодии лирической песни "Огонек". Передача имела большой резонанс, и на телевидение поступило много писем, в основном от бывших фронтовиков. В письмах назывались разные фамилии самодеятельных композиторов, сочинивших мелодию популярной песни. Достоверность свидетельств фронтовиков не вызывает сомнений: каждый из них запомнил, что кто-то из однополчан сочинил свою собственную мелодию, которая в свое время была, по-видимому, распространена в той или иной воинской части. Но среди поступивших писем были и такие, которые помогли окончательно восстановить подлинную картину возникновения мелодии одной из самых популярных фронтовых песен[25].

"Если вы помните, до войны была такая популярная песня "Стелла". Как-то во время войны я снова услышал "Стеллу". Это было в маленьком, только что освобожденном городе. Шли по улице два солдата и пели "Стеллу". И только когда я приблизился, я понял, что это что-то другое, совсем другие слова: "На позиции девушка провожала бойца". Но мотив тот же. Где-то немного тянули, где-то не дотягивали, изменили немного темп исполнения, но мотив тот самый. В этом не было сомнения. Пели "Стеллу", только слова были другие". (Из письма т. Руденко. Кривой Рог. 17.01.1980 г.).

В письме т. Руденко есть слова, которые дают нам ключ к пониманию механизма происхождения мелодии "Огонька". Вот они: "…где-то немного тянули, где-то не дотягивали, изменили немного темп исполнения". Да ведь это бесспорное свидетельство того, что мелодия польского танго не совсем подходила к словам стихотворения М. Исаковского и ее пришлось приспосабливать, даже потребовалось изменить темп. Выходит, мотив "Стеллы" не был идентичен мотиву "Огонька".

Но посмотрим еще одно письмо:

"В первые месяцы 1946 года я находилась в Кракове. В городе уже налаживалась послевоенная жизнь, по вечерам на центральных улицах распахивались двери многочисленных баров и ресторанов, оттуда разносилась музыка, исполняемая всевозможными музыкантами. И отовсюду каждый вечер была слышна мелодия нашего "Огонька", совершенно точная, но с дополнением припева, которого нет в знаменитой песне. И как-то раз, высказав мнение, что вот как поляки любят наш "Огонек", я узнала, что исполняется не "Огонек", а "Польское танго"". Незамысловатый русский перевод этого танго я помню:

Голубыми туманами наша юность прошла.
И глазами обманными ты сводила с ума.
Как цветку белоснежному, ароматному, нежному,
Я с душою мятежною это танго пою.

Припев:

Стелла, слышишь польское танго звучит.
Стелла, это польского танго мотив…

(Из письма А. П. Гессен. Ленинград. 03.02. 1980 г.)

Это чрезвычайно важное свидетельство! Из письма А. П. Гессен мы впервые узнаем, что танго, известное у нас до войны как "Стелла", сами поляки называли "Польское танго". Вот почему поиски нот или пластинки с мелодией "Стеллы" были безуспешными: мы не знали правильного названия произведения. Этот простой вывод находит свое подтверждение еще в одном письме:

"Точно не помню, когда я услышал эту песню ("Огонек". — А. Ж.). Тогда же я установил, что поется она на мотив песни "Польское танго". Слова: "Голубыми туманами наша юность прошла…". Впервые я услышал "Польское танго", в Ростове-на-Дону в 1935 году. Песня называлась именно "Польское танго", а не "Стелла". "Стелла", очевидно, потому, что припев начинается "Стелла, слышишь моря далекий прибой…"" (Из письма Т. Г. Грицаенко. Станица Троицкая Краснодарского края. 04.10.1980 г.).

Итак, выяснилось, что "Стелла" и "Польское танго" имеют одну и ту же мелодию. Это коренным образом облегчает задачу поиска мелодического прообраза песни "Огонек". Если ни нот, ни пластинок с записью "Стеллы" не нашлось, то пластинка с записью "Польского танго" в исполнении оркестра Якова Скоморовского в моей коллекции имелась.

Прежде всего о самой пластинке. Пробный диск-гигант, записанный и изготовленный еще в 1932 году Культпромобъединением, я приобрел очень давно и, признаться, не обратил на него должного внимания. На одной стороне диска под номером 02281 было записано "Польское танго", на другой — 02282 — фокстрот "Майтана" (впоследствии эта вещь называлась "Блюз", музыка Я. Скоморовского).