Наш грешный мир

Она дала ему телефон, проводила до двери. На прощание Евгений хотел поцеловать ее в губы, но Ева подставила щеку. К заморскому гостю она потеряла интерес. Больше ее волновала диадема. Та, которую унаследовала чмошница Анька. Ева соврала Евгению. Была в коллекции бабкиных цацек диадема с ярким камнем в центре. Громоздкая, тяжелая, почти целиком выполненная из серебра. Она не нравилась Еве. Иначе именно ею она завладела бы при разделе коллекции. Но кто же знал, что диадемой венчалась сама великая княгиня Елизавета Федоровна?

Никто. Даже Элеонора. В противном случае оставила бы отдельные распоряжения на этот счет.

«До чего же везучая баба, эта Анька, – с завистью подумала Ева. А ведь ей казалось, что она давно победила. – И колье Шаховских захапала, и диадему Романовых. Одно хорошо, о ценности последней не знает…»

Это немного Еву успокоило. К Анненковым Анька никакого отношения не имеет. По крови она на малую часть Шаховская. Элеонора ее внучкой считала только лишь потому, что девку родила ее приемная дочка. А Ева не только Шаховская, но и Анненкова тоже. Так что диадема по праву ее.

Твердо решив завладеть царским венцом, она отправилась в кровать. План на завтрашний день Ева составила до того, как опустить голову на подушку.

Альберт

Он зашел в квартиру и первым делом сорвал с себя пиджак. Чересчур приталенный и сковывает движения. Да еще этот маркий белый цвет… Альберт обожал черное. Носил джинсы, футболки и кожаные куртки. Байкером не был, но мотоцикл имел и передвигался в хорошую погоду на нем. Девки млели. И это при том, что мотик был дешевенький.

Алби (так называли его друзья), скинув туфли, прошел в ванную. Умылся. Глянул на себя в зеркало, скорчил гримасу. Как же он себе сегодня не нравился!

Надо смыть весь негатив… И этот чудовищный гель с волос.

Раздевшись, Алби встал под душ.

Через десять минут, обернув полотенце вокруг бедер, он снова стоял у зеркала. Влажные черные кудри лезли в глаза, и это тоже было непривычно. Алби до недавнего времени носил длинные волосы и стягивал их резинкой на затылке. Бороду носил обычную, ухаживал за ней редко. И брови не выщипывал. В общем, был обычным мужиком. Можно даже сказать, слегка архаичным. Пах не потом, порохом и конем, но сигаретами и бензином. Иногда несвежими носками. Грязнулей не был, но в берцах, удобных для езды на мотоцикле, ноги потели, и когда Алби разувался, то чувствовал запашок. Женщин это, впрочем, не смущало. Как и его небритые гениталии. Альберт знал, что сейчас интимные стрижки и мужчины делают, но категорически не желал расставаться со своими паховыми зарослями…

Но пришлось расстаться: с «хвостом», с неопрятной бородой, с монобровью… С косухой из плохо выделанной свиной кожи, берцами, сигаретами. Альберта постригли, облагородили растительность на лице, переодели. Когда он впервые взглянул на себя нового, то едва узнал. Хотелось все с себя сорвать, растрепать волосы, а художества на подбородке сбрить вовсе, потому что лучше совсем без бороды, чем с этой пошлой эспаньолкой.

Но ничего этого Альберт делать не стал. Его преобразили ради дела. Как актера перед ролью. Тем, кто играет супергероев, приходится проводить в качалке по три часа в день. Кому-то, как Рене Зеллвегер, толстеть, чтобы стать похожей на Бриджет Джонс. А уж с волосами чего актеры только не делают! Кто брился наголо, кто отращивал патлы. Алби тоже играл роль, пусть и не в кино.

Он расчесался. Укладывать кудри не стал. Как высохнут, так и высохнут. Сдернув полотенце с бедер, прошел в комнату. Плюхнувшись на диван, включил телевизор. Хотелось есть, но он знал, что холодильник пуст. Придется заказывать пиццу. Но телефон в прихожей, а вставать лень.

Тут раздался звонок. Проигнорировать его Алби не мог, пришлось вставать и топать за мобильным. Как он и думал, звонили по делу.

– Как все прошло? – услышал он, поднеся трубку к уху.

– Ужасно, я чуть не потерпел фиаско.

– Ты не соблюдал инструкции?

– Да. Иначе меня бы в лучшем случае послали. – Алби прошел в кухню, распахнул холодильник и с надеждой обозрел его содержимое. Вдруг завалялся на одной из полок заветренный кусочек сыра или «попка» колбасы? Но нет. Даже майонеза не было, а его можно было бы съесть с хлебом, что черствел на подоконнике. – Она вообще не такая, как ты говорил. Не «синий чулок», не мечтательница, не депрессивная, не доверчивая дуреха.

– Я не говорил, что она дуреха. Как-никак кандидат наук. Но остальные характеристики верны. Я следил за Марией Корчагиной неделю. За это время она ни разу не сменила одежду, разве что накинула кофту, когда похолодало. Голову помыла, может быть, раз. Губы даже бальзамом не намазала. Он точно «синий чулок». Идем дальше. Мария постоянно читает любовные романы. Не отрываясь. Даже до дома дойти не может, чтобы не заглянуть в книжку. Кто фанатично любит подобную лабуду? Мечтательницы, грезящие о прекрасном принце.

– Еще замученные бытом домохозяйки.

– Это к нашей героине не относится. Она одинока. Но ее жизнь скучна. Работа – дом. А живет она с мамой. Как не мечтать о прекрасных принцах?