Наш грешный мир

Дорога до Решетова заняла пять с половиной часов. Полтора пришлось потратить на преодоление «пробок» на МКАДе. Дальше, можно сказать, мчали.

В дороге слушали музыку. «Крошка моя» не прозвучала ни разу, но зато «Студента» прогнали дважды.

На полпути остановились, купили кофе, немного размялись. Потом Маша уснула, а пробудилась, когда Алби коснулся ее плеча.

– Приехали? – встрепенулась она.

– Нет еще. Но осталось немного. Я повернул, а сейчас вижу кресты. Это кладбище?

Мария выглянула в окно.

– Да, но не наше, – ответила она. – Где дед похоронен, там церковь.

– Он верил в Бога?

– Ему нравилась философия пантеизма. Как Джордано Бруно, Эйнштейну и многим другим ученым.

– Стыдно признаться, но я не знаю, что это.

– Бог – это вселенная, космос, природа. Он безличен. Равнодушен к человеческим деяниям. Он только создатель. И в этом мире лишь законы физики абсолютны.

– Тогда зачем вы похоронили его на церковном кладбище?

– На ближайшем кладбище, только и всего.

– До поселка десять километров. Мы у цели.

Когда они въехали на главную улицу, почти рассвело. Маша крутила головой и восклицала:

– Ничегошеньки не изменилось! Поселок как законсервировался. Даже реклама на окошке ларька та же: плакат с сигаретами «Мальборо». И это при том, что пропаганда курения в России запрещена.

– Куда сворачивать?

– Направо. Потом вниз. К реке.

– А тут красиво, – заметил Алби, заметив вдали церковный купол. Позолота сияла в лучах восходящего солнца, а белый стан колокольни выплывал из-за кустов будто корабль. Можно верить или не верить в Бога, но не восхищаться храмами нельзя. Особенно старинными.

– Летом – да. А зимой мрачно. И дороги раскисают.

– А там что за развалины? – спросил Алби, указав на пригорок, на котором догнивал большой и, вероятно, некогда красивый деревянный дом.

– Мы, собственно, к нему и направляемся.

– Тут жил твой прадед?

Мария кивнула.

– А до него кто?

– Родители, наверное. Я никогда не спрашивала. Теперь понимаю, что зря. Но, как я уже говорила, деда Федор был молчуном. Мы иной раз с ним за день всего парой слов перекидывались. Даже доброго утра и спокойной ночи друг другу желали жестами.

– Это как?

– В первом случае выворачивали ладошки, во втором сжимали в кулачки.

Алби затормозил у покосившегося, а по большей части и рухнувшего забора. Маша первой выбралась из машины и сразу направилась к дому.

– Там был огород, – крикнула она, указав вправо пальцем. – Помнишь, я тебе про робота рассказывала?

Участок у дедули был немаленький, машинально отметил Алби. Соток двадцать. По такому с лейкой не набегаешься. А с другой стороны, легче провести воду во все концы огорода, пусть и по-простому, через резиновые шланги. Но судя по всему, деду Федору это было неинтересно. Не для облегчения труда робот строился, а ради забавы. Да не своей, а внучкиной.

Дом вблизи выглядел лучше. Да, просел с одной стороны, и стекла выбиты. Но сложен из мощных бревен, подклет крепкий. Даже резные наличники и прошивни на крышах сохранились. Алби подумал, что легко мог бы привести дом в порядок своими силами, не тратясь по-крупному на материалы.

– Совсем сгнила хибарка, – сказала Мария, подходя к крыльцу с просевшими ступеньками.

– Это не гниль, их нарочно ломали, – присмотревшись, сказал Алби. – Дверь тоже взломали, окна выбили. И крышу повредили, вон и капает на угловую «связку». Над домом просто надругались. Он простоял бы еще сотню лет.

– Вряд ли. Когда я была маленькой, он уже сыпался.

– Потому что не ухаживали за ним. Прадед твой не плотничал ведь? Не чинил тут ничего и даже не красил?

– Нет. Его только техника привлекала.

– Запустил дом. Зря. Я бы такой холил и лелеял. Укреплял фундамент, кладку новым бетоном заливал, столбы на крыльце обновил бы, морил дерево снаружи.

– Что ты, артист, в строительстве понимаешь?

Чуть не прокололся!

– Ты права, ничего. Но я же мужик. Могу гвоздь забить, а при желании и научиться чему-то посложнее.

– Одно дело гвоздь забить, другое – спасти старый деревянный дом.

Мария бродила из комнаты в комнату. Беспрестанно чихала. Пыль вызывала у нее аллергию и заставила-таки покинуть дом. Вышла она через заднее крыльцо. Алби последовал за ней.

– Хочу на чердак забраться, – сказала Маша. – Поможешь?

– Изнутри не получится. Опасно. Снаружи можно попробовать. Лестница нужна.

– Есть такая, – выпалила она и кинулась к сараю.

От сарая, правда, тоже мало что осталось. И через пару минут она вернулась с кислым лицом.

– Что там?

– Иди сам посмотри.

Алби так и сделал. Пошел и посмотрел.

– Да, это, конечно, не вполне лестница, – согласился он с Марией, увидев две длинные палки, соединенные парой поперечных досок, находящихся друг от друга на метровом расстоянии. – Но мы и по этой конструкции заберемся.

Взяв бывшую лестницу под мышку, он направился к дому.

– Только учти, на чердаке пыли будет еще больше, чем в доме, – предупредил Алби девушку.

– И что теперь, не лазить?

– Я бы на твоем месте воздержался. Если хочешь там что-то найти, скажи. Я посмотрю.

– Давай тогда так. Ты заберешься, осмотришься. И скажешь мне, что там.

– Договорились.