Наш грешный мир

Мария Корчагина начала четко, почти по-военному рапортовать. Но уже через пару минут Головин прервал ее:

– Машенька, а вы могли бы и эмоциональный аспект включить?

– Зачем? Следствию нужны факты, не так ли?

– Не только. Знаете, сколько на одной интуиции дел раскрылось? Бывает, все факты укладываются в некую версию. А ты чувствуешь: что-то не так. И зудит это, зудит… Вы ведь понимаете меня?

Маняша смутилась. Насчет «зудит» она понимала очень хорошо, потому что сама не заметила, как начала царапать ногтями запястья. То одно, то другое.

– Это нервное, – смущенно прошептала она.

– Понимаю. Аллергия на стресс. У моей дочери нечто подобное. Поэтому я всегда знаю, когда она мне врет.

– Я вам не вру.

– В вас я не сомневаюсь. Вам просто не по себе. Попить хотите?

– Не откажусь. – Головин встал, налил из кулера стакан воды и протянул Маняше. – Какое впечатление произвел на вас Альберт-Михаил?

– Неоднозначно.

– Развернутого ответа не получу, понятно, – усмехнулся Станислав Палыч.

Глядя на полковника, Мария подумала, что ему чего-то не хватает. А потом поняла, чего именно. Усов! В них бы он сейчас и усмехнулся. Было бы гармонично.

– Давайте тогда по пунктам. Агрессию в нем чувствовали?

– Нет, что вы! Я не из тех, кто заводит знакомства в скверах. Поэтому вела себя настороженно. При малейшей опасности подняла бы крик… – Маша залпом выпила воду. – Да и не поехала бы с опасным типом за тридевять земель.

– А куда вы с ним ездили?

– Сейчас расскажу.

Она описала поездку, опустив, естественно, несущественные детали. Вроде встречи с дедом-смотрителем, пикника, сна в обнимку на спинке сиденья, поломки машины. Когда закончила, Головин ткнул в кнопку своего телефона и рявкнул: «Петрова ко мне!» После чего задал Маше неожиданный вопрос:

– Мария, а вы знаете, что являетесь богатой наследницей?

– Да-а, – растерянно протянула Маняша. – А вы откуда знаете? Альберт рассказал о завещании?

– То есть оно имеется?

– Да.

– При вас?

– Мама его изучает.

– В нем диадема Романовых отписывается вам или ей?

– Какая диадема? Дом прадеда. В котором его мать, княжна Анненкова, жила всю жизнь.

– Вы о той развалюхе в глухой провинции?

– Не такая уж и глухая! – обиделась Маша за Решетово. – От N-cка всего в полутора часах езды. Да и дом, как сказал Альберт, довольно крепкий. Если его немного отреставрировать…

Головин раскатисто рассмеялся.

– Что вас так развеселило? – насупилась девушка.

– Целая свора гончих несется по следу, чтобы отыскать вашу добычу, а вы и не в курсе? Весь сыр-бор из-за свадебной диадемы великой княгини! Считайте, почти короны Романовых. И вы, Мария Ивановна, как прямая родственница Натальи Анненковой, имеете полное на нее право. Вы, а не Шаховские, которые, я уверен, сейчас роют носом земли.

– А кто они такие? Я никогда о них не слышала.

Это еще больше развеселило Станислава Павловича. Он чуть не захлебнулся смехом. Хорошо, что в кабинет зашел молодой мужчина, и полковник сразу посерьезнел.

– Вызывали, Станислав Павлович?

Это и есть Петров, поняла Маняша. Именно он утром задержал лже-Михаила.

– Машину, на которой Салихов ездил, досмотрели?

– Так точно.

– Рюкзак обнаружили?

Петров покачал головой.

– Как это? Должен быть в машине. Не так ли, Мария Ивановна?

– При Альберте был рюкзак. И пока мы ехали, он лежал на заднем сиденье.

– Не было там ничего, – стоял на своем Петров. – Мы машину досмотрели буквально через десять минут после задержания.

– Как через десять?

– Как вы позвонили и отдали приказ, так сразу и…

– Вон пошел! – рявкнул Головин.

Подчиненный пулей вылетел из кабинета.

– Как работать с этими идиотами? – простонал полковник. – Мы ж не такими были… Соображали сами, не ждали приказов начальства. Придумывали что-то. А эти… Насмотрятся западных сериалов и ждут, когда за них спецы с оборудованием, которое еще не изобрели, все раскроют. А им только и останется, что наручники на запястьях преступников застегнуть.

– А что в рюкзаке Альберта вы хотели найти?

– Уже не важно, – отмахнулся Головин. – Хотите повидаться с ним?

– Можно?

– Надо же поощрить как-то человека с обостренной гражданской совестью. Хотя я понимаю, что вы просто от любопытства умирали. Не понимали, в чем дело. И это вас раздражало… – Он указал взглядом на ее руки, которые, как Маша ни старалась, не переставали почесывать друг друга. – Поговорите с Салиховым. Попробуйте получить ответы на свои вопросы.

– А вы будете слушать и смотреть на нас через стекло-зеркало?

– Блин, еще одна! Нет у нас такого в следственном отделе. Идите уже, – и махнул рукой.

– Куда?

– Вас проводят, – и снова гаркнул: – Петров!

Дверь тут же распахнулась. Под дверью подслушивал, поняла Маняша.

– В переговорную отведи барышню, – приказал Головин. – Туда же приведи…

– Салихова, понял.

Станислав Павлович помрачнел и сжал рот так, что участок между верхней губой и носом побелел.

– Вам бы усы пошли, – сказала ему Маняша. – А то вот тут… – Она обозначила на своем лице тот участок, что побелел у Головина. – Тут как-то пусто…

Аня

День сегодня выдался крайне удачный!