Наш маленький грязный секрет

– Вы Фридриха Марксовича знаете?

– Кого?

– Ну, живет в соседнем доме, сухонький такой, лохматый…

– Нет, что-то не припомню.

– А Люську, тоже рядом живет? – не теряла я надежды.

– Люську? Конечно, знаю, она у нас полы моет.

– А какую водку она обычно покупает?

– Ну, она не мелочится, – рассмеялась продавщица. – Уж и не знаю, на какие деньги дамочка шикует, но всегда берет только самый дорогой товар. «Абсолют», например.

Я взглянула на ценник «Абсолюта». Да, Люська действительно берет от жизни все.

– А чего-нибудь подешевле, но такого же уровня есть?

Продавщица достала бутылку замысловатой формы:

– Вот. Новая марка. «Зеленый змий» называется. По крайней мере не подделка.

– А вы откуда знаете? – заинтересовалась я. Да уж, хватит в квартире и одного трупа – Нечаева.

– Да потому что просто не успели еще подделать, она всего неделю как продается в Москве, – охотно объяснила продавщица.

Я пробила в кассе «змия», а также торт «Птичье молоко» для Нины Ивановны. Когда старушка своим почти беззубым ртом грызла сушку, у меня просто сердце разрывалось от жалости. А сама я в целях экономии могу, в конце концов, пару дней обойтись без сладкого. Может быть, заодно и похудею, чем черт не шутит.

На звонок Нина Ивановна открыла мгновенно, как будто ждала под дверью. Торту старушка обрадовалась необычайно:

– Ой, зачем же ты, деточка, тратилась? Спасибо большое! Надо Анечку из сорок восьмой квартиры пригласить! Мы с ней давненько сладенького не пробовали.

Не удивлюсь, если эта Анечка, как и сама Нина Ивановна, разменяла восьмой десяток.

Бабулька проводила меня до комнаты Люськи, а сама заторопилась к своей подружке.

Дверь в комнату подруги Нечаева была чуть приоткрыта. Я постучала, но никто не ответил.

– Люсьена Витальевна! – позвала я.

Молчание.

Тогда я осторожно вошла. В углу на допотопной железной кровати с шишечками прямо поверх покрывала спала женщина. Я приблизилась к ней и в течение минуты разглядывала ее лицо. Выглядит лет на сорок, в молодости была, наверное, довольно симпатичной, нос курносый, короткие волосы окрашены в ярко-рыжий цвет, у корней густо пробивается седина.

Неожиданно Люська заворочалась и открыла глаза, которые оказались карими.

– Ты кто такая? – хрипло поинтересовалась она, не отрывая головы от подушки.

– Люсьена Витальевна, я к вам пришла спросить насчет Фридриха Марксовича, – пролепетала я.

– Ишь, «Люсьена Витальевна», – со странной ухмылкой проговорила женщина, приподнимаясь с кровати. – Да ты кто такая?

У меня возник соблазн ответить: «Я – Люся», – но я вовремя сообразила, что женщина решит, будто над ней издеваются. Честно говоря, мне не хотелось ничего объяснять ей про себя. Тем более что правда звучит довольно странно, а ничего приличного я по собственной недальновидности не удосужилась придумать.

– У меня для вас вот что есть. – Вместо ответа я достала из пакета бутылку и потрясла ею в воздухе. Так я обычно трясу перед своей кошкой коробкой с сухим кормом. Пайса тут же оживляется и начинает мяукать. У Люськи тоже появился хищный блеск в глазах.

– Давай сюда! – протянула она руку.

Э-э-э… нет. Я сообразила, что, завладев бутылкой, женщина потеряет ко мне и моим вопросам всяческий интерес. Поэтому я спрятала «Зеленого змия» в сумку, торжественно закрыла ее на молнию и ответила:

– Сначала надо поговорить.

Люська сразу поскучнела, но все-таки подошла к столу, указала мне рукой на потертый стул, а сама села на табуретку.

– О чем говорить-то будем?

– О Фридрихе Марксовиче, вашем… м-м-м… знакомом. Вы ведь хорошо его знали?

Женщина смерила меня тяжелым взглядом, в котором не было ни капли доброжелательности.

– Ну, не так уж и хорошо… – наконец протянула она и замолкла.

– А Нина Ивановна говорит, что вы регулярно… м‑м‑м… общались, – не отступала я.

– Да этой старой сплетнице только волю дай, любого оговорит, – лениво откликнулась Люська и опять замолчала.

– А вы виделись с ним в тот день, когда он умер?

– Да откуда же я помню? Может, и встречались где-нибудь в коридоре или на кухне.

Да-а-а, как-то тяжело идет разговор. Если бы не дурацкое воспитание, перешла бы я на ты, выпили бы мы с женщиной по рюмашке, глядишь, и выложила бы Люсьена Витальевна всю подноготную про своего хахаля.

– А жениться-то он на вас не обещал? – Честно говоря, я задала этот вопрос уже безо всякой надежды на откровенность.

– Ишь чего, «обещал»! – Женщина внезапно оживилась и даже всплеснула руками. – Ну, ты, девка, даешь! Да если хочешь знать, он умолял меня, вот прям на этом самом месте, – Люська топнула босой ногой по дощатому полу, – умолял, чтобы я вышла за него замуж!

– А вы что же? Отказали ему? – Всем своим видом я выказывала неподдельный интерес к этой истории.

– Ну, не совсем отказала, – хищно осклабилась собеседница. – Решила пока его помучить. Поставила ему условие: сначала устройся на работу, а потом поговорим.

– Так он что же, не работал?

– А зачем ему работать? У Фриди и так денежки водились.

– У кого? – не поняла я.

– Да я его Фридей звала, – объяснила Люська. – Для простоты.

– А откуда у него деньги были? Убил, что ли, кого?