Наш мир (СИ)

Хоть моя красавица больше и не делилась со мной своим счастьем, считая меня за врага народа, и даже спустя три года, охваченная этой абсурдной идеей по обеспечению трущобных людей всеми земными радостями, её тяга ко мне не усиливалась и находилась на дистанции, которая меня не совсем радовала. Несмотря на это, я всё равно был благодарен небу за то, что мог видеть её красоту день изо дня, слышать её голос (пускай уже и не такой нежный, но всё же), видеть, как она завтракает и вытирает волосы после душа, либо дурачится перед зеркалом (не подозревая, что я за ней наблюдаю, а иначе бы сразу перестала, либо захлопнула дверь ванной), смотреть за тем, как она спит (словно ангел, клянусь).

Мы сидели на пляже, уже темнело, мы молча смотрели на спокойные волны, всё казалось бесконечным и законченным. Весь этот закат поглощал половину горизонта, отдавая вторую половину синему морю. И понимаете, так было всегда, и так будет ещё сотню лет. Тогда я спросил:

- Зачем?

Она ответила резко, будто ожидала от меня этот вопрос очень давно.

- Что зачем?!

Я опешил от такой реакции, но решил не сдавать позиций.

- Родная, зачем ты делаешь всё это?

- Делаю что? – а после некоторого раздумья, добавила. - Даю людям право на жизнь? Того, что не делал ты? Того, что ты ДОЛЖЕН был делать и плевал на этих бедных людей?

Я достал сигарету и закурил – ветра не было и мне это удалось с первой попытки.

- Именно так. Ты дала им всё, дала им то, чего у нас не было первые годы, и что ты получила взамен?

Я смотрел на эти глупые голубые волны и ждал ответа.

- Удовлетворение.

- Боже, перестань, - я фыркнул.

- Они же люди! – крикнула она. – Они такие же, как и мы с тобой, у них точно такие же дети, которые.. будут у нас.. понимаешь?

- У нас будут дети? – презрительно заорал я. – Когда они у нас будут? Когда ты закончишь застраивать всю планету и уделишь мне время? Наконец отдашься мне? Как в первый раз, да? Твою мать..

Я вскочил, выкинул окурок и достал новую сигарету. Меня переполняла ненависть. Я не знал, как достучаться до неё, чтобы объяснить одну простую вещь – этих людей не изменить, и всё добро, которое сделано моей красивой девочкой, оно просто не имеет значения.

- Ты эгоист! Мы обязаны помочь им! Мы…

- Ты и так помогла им! Они живут как короли, живут как мальчишки с Уолл-стрита, которым подносят с одной стороны сигару, с другой стороны гильотину, а с третьей огонёк с серебряной зажигалки Zippo!

- Милый, но ещё чуть-чуть…

- Знаешь..

- …просто потерпи немного..

- …если бы ты там появилась…

-… и у нас будет всё как прежде…

- …и попросила помощи…

- …как раньше.. О чём ты?

- Я пытаюсь тебе сказать… Если бы ты пришла туда, и попросила помощи… Знаешь, еды там, или ночёвки… Они никогда бы тебе её не дали. Никто бы и не вспомнил что это ТЫ сделала для них этот рай, что твоими усилиями построены эти врата и всё то, что они с удовольствием потребляют и посещают.

Анастасия задумалась, бросила взгляд сначала на меня, после на закат, и перед тем как уйти, холодно проговорила через плечо:

- Не суди людей по себе. Пожалуйста. Не суди.

Это был наш последний разговор.

И вот сейчас, у меня капают слёзы на бумагу, и ручка не хочет писать, и я всё вспоминаю её взгляд, смех, озорные глаза. Вспоминаю её доброе сердце, её нежные руки, губы, кожу лица. Её слова о том, что мы бесконечны, словно эти глупые морские волны, и её доброта к этим выродкам, которые не знали пощады, при всём при том, что они знали о всех тех поступках, которые она сделала для них.

Я пытался ей объяснить, что не нужно пропускать через себя их жизни, ведь такие люди не заслуживают даже и плевка в морду. Мне было по силам создать свой собственный мир и оградить свою любимую девушку от их жестокости, но ей показалось неправильным то, что даже такие плохие люди живут хуже нас. Она думала, что вывести их на новый уровень жизни станет решением всех проблем, и люди перестанут быть озлобленными на всех вокруг и закончат воровать, убивать, насиловать, и делать другие вещи, которые являются нормальными в их понимании. Она создала столько вещей для них, она подарила им наше искупление, но никогда, слышите, никогда ей не изменить этих больных и жестоких зверей.

Её идея посетить их индустриальный центр хорошей жизни оказалась смертельной. Моя девочка считала, что люди испытывают к ней добрые чувства, ведь именно благодаря ей они имели то, что позволяло им жить и улыбаться. Она поехала туда на следующее утро после нашей вечерней ссоры, а я ничего и не знал о её спонтанном плане. Иначе мне бы пришлось её связать и держать скованной до тех пор, пока она не передумает осуществлять такое глупое намерение, как встреча лицом к лицу с этими пустыми людьми, не имеющими понятий о морали и нравственности. Моя маленькая, моя хорошая девочка, моя единственная и такая наивная…