Наш неистовый конец

Огонь уже догорел, Алиса давит золу ботинком и поворачивается, чтобы уйти. Ее начальница находится недалеко, она стоит всего в нескольких шагах, будто карауля, но здесь нет людей, которых следовало бы опасаться, в Чжоучжуане вообще нет ничего, что могло бы вызывать беспокойство. Остальные начальники Алисы намного старше, но Селии на вид не больше девятнадцати лет, и она единственная, кто готов мириться с ее странными просьбами. В Селии всегда было что-то знакомое, как будто Алиса где-то видела ее прежде. Но она не может вспомнить, где и когда это было, а те смутные догадки, которые иногда посещают ее, не имеют смысла.

Алиса подбегает к ней, но Селия продолжает обозревать канал, всматриваясь в темноту.

– Ты все время ездишь в Чжоучжуань в одиночку, якобы для выполнения каких-то заданий, – говорит Алиса, пытаясь разглядеть то, что привлекло внимание Селии. – Ты что, боишься, что те, с кем ты связана здесь, приметят меня и решат, что лучше сообщать информацию мне, а не тебе?

Селия изумленно смотрит на Алису.

– Как ты узнала, что я приезжаю сюда?

– Ты привозишь отсюда еду, на которой есть этикетки местных магазинов. Перестань подкармливать меня, если не хочешь, чтобы я знала, куда ты ездишь.

Селия делает долгий выдох и тычет в Алису пальцем.

– Никому об этом не говори. Это секрет.

Алиса отдает ей честь. Она не протестует, когда Селия берет ее за плечи, разворачивает и подталкивает вперед. Их автомобиль припаркован за пределами городка.

– Значит, ты ездишь сюда не потому, что здесь живет твой агент? Следует ли нам беспокоиться о том, что нас кто-то увидит?

– Не начинай. Помнишь, что я сказала тебе в прошлом месяце? На руководство Гоминьдана работает моя сестра. Нас в любой момент, – она делает вид, будто стреляет из пистолета, – могут пристрелить.

Алиса хихикает, но быстро замолкает, потому что здесь это кажется неуместным. Селия пытается рассмешить ее, но в ее шутке таится боль. Она никогда не говорила, кто ее сестра, и она почти ничего не рассказывает о себе. Но у Алисы все равно начинает щемить сердце.

– Спасибо за то, что ты привезла меня сюда, – тихо говорит она. – Мне это было необходимо.

Сзади слышится плеск.

– Знаешь, он наверняка гордится тобой.

Алиса искоса смотрит на Селию.

– Ты же даже не была знакома с Ромой.

– Просто у меня такое чувство. Поторопись. Нам придется добираться до города целую вечность.

Селия ускоряет шаг и спешит вперед, подныривая под колышущиеся ветки деревьев и обходя пучки полезных трав, которые разложили сушиться на тротуаре. Алиса не знает, что именно заставляет ее обернуться – возможно, дело в ярком лунном свете, возможно, в каком-то движении, которое она заметила краем глаза, – но она оглядывается и снова смотрит на канал.

Луна озаряет рыбацкую джонку, плывущую мимо, и профили двух пассажиров. Перед взором Алисы мелькает девушка в чересчур красивом и дорогом платье, целующая парня со знакомым лицом. Затем слышится смех – беззаботный смех. Пара секунд – и джонка уплывает, скрывается за ветвями ивы, склонившейся над каналом, исчезает в лабиринте водных путей, на которых стоит этот маленький городок.

Алиса поворачивается и стоит неподвижно, вглядываясь в темноту и не зная, что делать. А затем начинает плакать, и слезы безостановочно текут по ее щекам. Это не скорбь, а надежда, надежда, которая охватила ее с такой силой, что она стоит будто пригвожденная к месту, боясь спугнуть это чувство. Она могла бы побежать за ними по берегу канала, могла бы бежать, пока не догонит эту рыбацкую джонку. Чтобы увидеть их собственными глазами, чтобы знать.

Алиса не двигается. Ее обдувает ветер, он бросает волосы ей в глаза, и они прилипают к ее мокрым щекам. Она будет гоняться за политиками, выведывая каждый их ход, будет преследовать чиновников, пока не узнает все детали их тайных планов, но она не побежит за этой джонкой. Вместо этого она будет лелеять надежду – как тихое пламя в ночи, разгоняющее тьму, которое продолжает гореть даже тогда, когда другие огни гаснут.

Ненависть никуда не уйдет, и война будет продолжаться. Страна распадется на части, народ будет голодать, земля будет опустошена. Шанхай падет и умоется слезами. Но, несмотря на все это, рядом будет жить любовь – вечная, неугасимая. Она будет пылать в человеческих сердцах наперекор жажде мщения, войне и террору. Она будет гореть в сердцах людей.

И именно любовь останется после того, как все остальное сгинет.

Алиса вытирает лицо рукавом и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Не беспокойтесь, – шепчет она. – С нами все будет хорошо.

И спешит вперед, прочь от канала, чтобы снова вернуться в Шанхай.

Примечание автора