Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

Всю неделю Тимур Георгиевич не обращал на Шурочку никакого внимания. Не то чтобы специально игнорировал, а просто вёл себя как обычно. Это-то и было самое страшное. Конечно, Шурочка понимала, что работа и их положение начальника и подчинённого, не та обстановка, которая приличествует проявлению чувств. Да её и не прельщала роль «подстилки» босса, которая расслабляет шефа за закрытой дверью его кабинета. Но всё же… Мог же он хотя бы взгляд на неё кинуть? Словом перемолвиться? Смску прислать? На почту написать? Можно ведь было куда-то на обед вместе вырваться под видом встречи с клиентом! Мало ли что можно было ещё придумать?! Но это – если хочется. А если нет?

А она-то хороша! Переживала, что будет в любовницах «всего несколько месяцев»! А продержалась всего одну ночь… Что это было? Кто она для Тимура Георгиевича? Средство для снятия стресса? Значит ли она что-нибудь в его жизни? Или – так, случайный эпизод, воспользовался и забыл? И что ей прикажете делать дальше? Уволиться? Сделать вид, что ничего не было?

Сквер закончился, Шурочка перешла дорогу и побрела по тротуару. Краем глаза заметила машину, медленно тащившуюся по дороге. Что-то ещё, кроме странности езды со скоростью черепахи на пустой дороге, зацепило сознание Шурочки… Ах, да! Её цвет – металлик «тёмная ночь». Такого же цвета машина была у шефа. Шурочка остановилась, как будто налетела на невидимую преграду. Остановилась и машина. Дверца её распахнулась, и Шурочка, ещё не до конца осознав, что в машине её ждёт Тимур Георгиевич, нырнула внутрь. А там… Там сразу попала в кольцо его рук. Его поцелуй был таким жарким, таким жадным! Он тоже по ней соскучился! И все тревожные мысли Шурочки растаяли, как дым, расплавились без остатка…

10

Жизнь Шурочки разделилась на две, почти равные части.

В одной она была менеджером по связям с общественностью и занималась своими прямыми служебными обязанностями: организовывала и поддерживала постоянные контакты со средствами массовой информации, информационными, рекламными, консалтинговыми агентствами, издательствами, агентствами по связям с общественностью, государственными и общественными структурами, занималась сбором информации, в том числе с применением социологических исследований, мониторила различные информационные источники и так далее. В этой части её жизни её взаимоотношения с шефом не поменились ни на йоту⁹. Она всё также была его подчинённой, он – её начальником. Даже когда они были вдвоём в его кабинете, без свидетелей. И только на «Вы».

На «Вы» они были и во второй части Шурочкиной жизни, которая длилась 3 ночи и 2 дня, с вечера пятницы до утра понедельника. Но, по ощущениям, во всяком случае, Шурочки, это время было даже весомее, чем предыдущие пять суток.

Шеф по-прежнему оставался для неё Тимуром Георгиевичем, а она для него – без имени и на «ты». Шурочку это никоим образом не смущало. Во-первых, так было удобнее, чтобы не путаться потом на работе. А во-вторых, что это меняло? Вон, Любовь Орлова и Григорий Александров тоже обращались друг к другу на работе и при людях, в гостях, на «Вы», а дома, в быту, наедине, вообще не разговаривали, общались только с помощью записочек¹⁰. Странновато, конечно, но ведь любили они друг друга от этого не меньше?!¹¹ Шурочка и Тарас, кстати, к своим роднулечкам – бабушке и дедушке, тоже обращались исключительно на «Вы», так было принято в семье (почему – никто не помнил), а любили их до обожания!

Самым сложным для Шурочки был рабочий день в пятницу. Она теперь специально оставляла на конец недели побольше работы, чтобы некогда было думать о том, что произойдёт вечером. А вечером повторялся один и тот же ритуал – она проходила сквер, усилием воли заставляя себя не бежать, переходила дорогу, медленно шла по тротуару, пока не подъезжала машина цвета металлик «тёмная ночь» и приветливо не распахивала перед ней дверцу на переднее сиденье. Кольцо мужских рук, страстный поцелуй и – вперёд, в загородный дом Тимура Георгиевича! В понедельник утром ритуал происходил в обратном порядке, правда, без поцелуя и объятий, – тротуар, дорога, сквер, работа. И нарушен был лишь один раз, в ливень, когда Тимур Георгиевич подвёз Шурочку до работы.