Наш общий друг. Часть 1

Домъ мистера и мистрисъ Ламль въ Саквиль-Стритѣ, въ Пикадилли, служилъ имъ только временнымъ мѣстопребываніемъ. Онъ былъ довольно удобенъ, говорили они своимъ друзьямъ, пока мистеръ Ламль жилъ холостякомъ; теперь же онъ имъ не годится. Поэтому они постоянно пріискивали себѣ великолѣпный домъ въ лучшихъ частяхъ города и всегда собирались или купить, или нанять таковой, но никогда не заключали окончательнаго условія. Они составили себѣ этимъ блестящую репутацію, такъ что всѣ ихъ знакомые, увидавъ гдѣ-нибудь незанятое великолѣпное зданіе, говорили: «Вотъ это какъ разъ годится для Ламлей» и тотчасъ же сообщали о своей находкѣ Ламлямъ, и Ламли отправлялись осматривать домъ. Но, какъ на грѣхъ, всегда оказывалось, что домъ не вполнѣ соотвѣтствуетъ ихъ требованіямъ. Короче сказать, они потерпѣли столько неудачъ въ этихъ поискахъ, — что начинали уже помышлять, не выстроить ли имъ для себя новый домъ по своему вкусу. И этимъ они составили себѣ другую блестящую репутацію, такъ что многіе изъ ихъ знакомыхъ уже заранѣе были недовольны своими домами, сравнивая ихъ съ будущимъ домомъ Ламлей.

Красивое убранство гостиной въ Саквилль-Стритѣ тяжело громоздилось на домашнемъ скелетѣ верхняго жилья, и если этотъ скелетъ, изъ подъ тяжелаго груза обойнаго и мебельнаго дѣла, частенько шепталъ: «Вотъ я тутъ, въ чуланѣ», то шепотъ этотъ доходилъ лишь до немногихъ ушей и ужъ, конечно, никогда не достигалъ ушей миссъ Подснапъ. Если миссъ Подснапъ особенно чѣмъ восхищалась, кромѣ неоцѣненныхъ достоинствъ, своей новой пріятельницы, такъ это счастьемъ супружеской жизни своей пріятельницы. Оно часто служило темой для ихъ бесѣдъ.

— Ну, право, — говорила миссъ Подснапъ, — мистеръ Ламль точно влюбленный. По крайней мѣрѣ я… я готова думать, что онъ влюбленъ.

— Джорджіана, душечка, остерегитесь! — сказала на это мистрисъ Ламль, поднимая указательный палецъ.

— Ахъ! Что такое? — воскликнула миссъ Подснапъ, густо краснѣя: — что я сказала?

— «Альфредъ» — помните, — намекнула мистрисъ Ламль, игриво покачивая головой.

— Вы обѣщали не говорить «мистеръ Ламль», Джорджіана.

— Ахъ, да! Ну, такъ «Альфредъ». Я рада, что не вышло чего-нибудь хуже. Я боялась, что сказала что-нибудь ужасное. Я всегда говорю что-нибудь невпопадъ.

— Что такое? Мнѣ невпопадъ, милая Джорджіана?

— Нѣтъ, не вамъ; вы не мама. А какъ бы я желала, чтобы вы были моей мама!

Мистрисъ Ламль подарила свою пріятельницу сладостною и нѣжной улыбкой; миссъ Подснапъ отвѣтила тѣмъ же, какъ умѣла. Онѣ сидѣли за завтракомъ въ будуарѣ мистрисъ Ламль.

— Итакъ, Джорджіана, Альфредъ по вашему мнѣнію походитъ на влюбленнаго?

— Я этого не говорю, Софронія, — отвѣчала Джорджіана, начиная прятать свои локти. — Я не имѣю никакого понятія о влюбленныхъ. Тѣ страшные люди, которыхъ мама иногда гдѣ-то откапываетъ, чтобы мучить меня, совсѣмъ ужъ не влюбленные. Я хочу только сказать, что мистеръ…

— Опять, Джорджіана?

— Что Альфредъ…

— Такъ-то лучше, душечка.

— Очень любитъ васъ. Онъ всегда такъ любезенъ и предупредителенъ съ вами. Скажите, развѣ не правда?

— Совершенная правда, душа моя, — сказала мистрисъ Ламль съ какимъ-то особеннымъ выраженіемъ, мелькнувшимъ на ея лицѣ.

— Мнѣ кажется, онъ любить меня такъ же, какъ и я его.

— Ахъ, какое счастье! — воскликнула миссъ Подснапъ.

— А знаете, моя Джорджіана, — снова начала мистрисъ Ламль, — вѣдь въ вашемъ восторженномъ сочувствіи къ супружеской нѣжности Альфреда есть что-то подозрительное, право.

— Какъ это можно! Я надѣюсь, ничего подобнаго нѣтъ.

— Не даетъ ли это поводъ подозрѣвать, — лукаво проговорила, не слушая ея, мистрисъ Ламль, — что сердечко моей Джорджіаны…

— Ахъ, не говорите! — вся вспыхнувъ, взмолилась миссъ Подснапъ. — Пожалуйста, не говорите! Увѣряю васъ, Софронія, я хвалю Альфреда только потому, что онъ вашъ мужъ и такъ любитъ васъ.

Софронія взглянула съ такимъ выраженіемъ, какъ будто въ этихъ словахъ для нея просіялъ новый свѣтъ. Потомъ она холодно улыбнулась, опустила глаза на тарелку, приподняла брови и сказала:

— Вы ошиблись, моя милая, въ смыслѣ моихъ словъ. Я хотѣла только намекнуть, что сердечко моей Джорджіаны начинаетъ ощущать пустоту.

— Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! — вскрикнула Джорджіана. — Я ни за какія деньги не согласилась бы, чтобы мнѣ говорили такія вещи.

— Какія вещи, моя неоцѣненная? — спросила мистрисъ Ламль, все такъ же холодно улыбаясь, смотря въ тарелку и приподнявъ брови.

— Мнѣ кажется, Софронія, — пролепетала бѣдная маленькая миссъ Подснапъ, — я бы съ ума сошла отъ досады, отъ робости и отъ ненависти, если бы кто-нибудь объяснился мнѣ въ любви. Для меня ужъ и того достаточно, что я вижу, какъ вы съ вашимъ мужемъ любите другъ друга. Это совсѣмъ иное дѣло. Я не могла бы вынести, если бы что-нибудь въ этомъ родѣ случилось со мной. Я бы просила, я бы умоляла убрать подальше отъ меня такого человѣка, хоть раздавить его ногами.

— А вотъ и самъ Альфредъ.