Наш общий друг. Часть 1

Юджинъ, продолжая курить и не спуская глазъ съ незнакомца, объяснилъ, что эти таинственныя слова, вѣроятно, должны означать affidavit.

— Я говорю вамъ, милый человѣкъ, — сказалъ Ляйтвудъ съ своимъ безпечнымъ смѣхомъ, — что и не привожу къ присягѣ и не принимаю никакихъ клятвенныхъ показаній.

— Онъ можетъ васъ проклясть, если хотите, — прибавилъ Юджинъ. — Это и я, пожалуй, могу. Но больше мы ничего для васъ сдѣлать не можемъ.

Обезкураженный посѣтитель принялся вертѣть въ рукахъ своею дохлаго котенка, нерѣшительно поглядывая то на одного, то на другого почтеннѣйшаго и въ то же время собираясь съ мыслями. Наконецъ онъ сказалъ:

— Дѣлать нечего, — отберите отъ меня показаніе.

— Гдѣ? — спросилъ Ляйтвудъ.

— Да здѣсь же. Письменно, на бумагѣ.

— Прежде всего разскажите намъ, въ чемъ дѣло.

— Дѣло это, — заговорилъ незнакомецъ, ступивъ шагь впередъ, понижая свой хриплый голосъ до шепота и прикрывая ротъ рукой. — дѣло это въ наградѣ отъ пяти до десяти тысячъ фунтовъ. Вотъ въ чемъ оно — это дѣло. Дѣло объ убійствѣ. Вотъ оно въ чемъ.

— Подойдите поближе къ столу да присядьте. Не желаете ли рюмочку вина?

— Пожалуй, — сказалъ незнакомецъ и прибавилъ. — Я васъ не обманываю, почтеннѣйшіе.

Ему налили вина. Твердо согнувъ руку въ локтѣ, онъ плеснулъ вино изъ рюмки себѣ въ ротъ, перецѣдилъ его къ правой щекѣ, какъ будто говоря ей: «Что ты на это скажешь?», перецѣдилъ его къ лѣвой щекѣ, какъ будто говоря и ей: «Ну, а ты какъ объ этомъ полагаешь?», потомъ спустилъ его въ желудокъ, какъ бы говоря и ему: «Ну что, каково?» и въ заключеніе почмокалъ губами, какъ будто всѣ трое отвѣтили ему: «Мы скажемъ: недурно!».

— Не хотите ли еще?

— Отчего же? Пожалуй… Я васъ не обманываю, почтеннѣйшіе. — И онъ продѣлалъ съ виномъ всѣ предыдущіе маневры.

— Ну-съ, а теперь приступимъ къ дѣлу, — сказалъ Ляйтвудъ, когда онъ кончилъ. — Какъ васъ зовутъ?

— Вотъ вы ужъ и заторопились, законникъ Ляйтвудъ, замѣтилъ незнакомецъ тономъ выговора. — Или вы сами не видите, что черезчуръ заторопились? Мнѣ хочется заработать десять тысячъ фунтовъ въ потѣ лица моего и, такъ какъ я бѣдный человѣкъ, то и не могу сказать своего имени, пока вы не приготовитесь записать его.

Сообразуясь съ понятіями этого человѣка о нерушимой силѣ пера, чернилъ и бумаги, Ляйтвудъ наклоненіемъ головы согласился на предложеніе Юджина принять отъ него эти магическіе матеріалы. Юджинъ положилъ ихъ на столъ и усѣлся тутъ же въ качествѣ писца.

— Ну, какъ же васъ зовутъ? — спросилъ незнакомца еще разъ Ляйтвудъ.

Но для пота лица этого честнаго человѣка нужна была еще одна предосторожность.

— Я желаю, законникъ Ляйтвудъ, чтобы вотъ этотъ другой почтеннѣйшій былъ свидѣтелемъ тому, что я буду говорить, — сказалъ онъ. — А потому не угодно ли будетъ сперва ему сказать мнѣ свое имя и свое мѣстожительство.

Юджинъ, не вынимая изо рта сигары и не откладывая пера, бросилъ ему свою карточку. Прочитавъ по складамъ, незнакомецъ свернулъ ее трубочкой и не спѣша завязалъ въ кончикъ своего шейнаго платка.

— Итакъ, мой другъ, — началъ Ляйтвудъ въ третій разъ, — если вы вполнѣ окончили ваши разнообразныя приготовленія и если вы вполнѣ удостовѣрились, что душа ваша можетъ быть покойна и что васъ больше не торопятъ, — скажите, какъ васъ зовутъ.

— Роджеръ Райдервудъ.

— Мѣстожительство?

— Лондонъ, Лощина Известковаго Амбара.

— Родъ жизни или занятій?

На этотъ вопросъ мистеръ Райдергудъ отвѣтилъ не такъ скоро, какъ на два предыдущіе. Онъ далъ роду своихъ занятій такое опредѣленіе:

— Водяной промыселъ.

— Нѣтъ ли какихъ-нибудь фактовъ противъ васъ? — спросилъ спокойно Юджинъ, продолжая писать.

Чуть-чуть смутившись, мистеръ Райдергулъ уклончиво и съ невиннѣйшимъ видомъ сказалъ, что ему послышалось, будто бы другой почтеннѣйшій спросилъ его о чемъ то.

— Не попадались ли въ бѣду? Не состояли ли подъ слѣдствіемъ, хочу я сказать? — спросилъ опять Юджинъ.

— Было разъ. — И мистеръ Райдергудъ добавилъ какъ бы мимоходомъ, что это «со всякимъ можетъ случиться».

— По какому подозрѣнію?

— По подозрѣнію насчетъ кармановъ одного матроса, — отвѣтилъ мистеръ Райдергудъ. — А я былъ самымъ лучшимъ другомъ этому самому матросу и для него же старался.

— Въ потѣ лица? — спросилъ Юджинъ.

— Да еще такъ, что потъ градомъ катился.

Юджинъ откинулся на спинку стула и, продолжая курить, смотрѣлъ безпечнымъ взоромъ на мистера Райдервуда, держа перо наготовѣ. Ляйтвудъ тоже курилъ, спокойно разглядывая этого чеговѣка.

— Теперь пишите дальше, — заговорилъ опять Райдергудъ, перевернувъ раза два свою полу разложившуюся шапку и пригладивъ ее рукавомъ противъ ворса. — Я даю показаніе, что Гармона убилъ никто иной какъ Гафферъ Гексамъ, тотъ самый, который нашелъ тѣло. Рука Джемса Гексама, что прозывается Гафферомъ, вотъ чья рука сдѣлала это дѣло. Его рука и ничья больше.

Два друга переглянулись съ такою серьезностью, какой въ нихъ до сихъ поръ еще не замѣчалось:

— Объясните же намъ, на какихъ основаніяхъ дѣлаете вы это обвиненіе.