Наш общий друг. Часть 2

— Цѣлый ассортиментъ различныхъ человѣческихъ образцовъ, — продолжалъ Винасъ, — хранится, между прочимъ, въ ящикѣ, на которомъ вы сидите (хоть, можетъ быть, вы этого и не думали). Цѣлый ассортиментъ человѣческихъ образцовъ хранится и въ томъ хорошенькомъ шкапчикѣ за дверью. — Тутъ мистеръ Винасъ кивнулъ на французскаго джентльмена. — Ему недостаетъ пары рукъ. Я не говорю, что тороплюсь добыть для него руки.

— Вы какъ будто заговариваетесь, товарищъ, — замѣтилъ убѣдительно Сайлесъ.

— Если я заговариваюсь, вы меня извините: я иногда подверженъ этому, — отвѣчалъ Винасъ. — Но я люблю свое искусство, умѣю прилагать его къ дѣлу, и я рѣшилъ хранить этотъ документъ у себя.

— Но какое же это имѣетъ отношеніе къ вашему искусству, товарищъ? — спросилъ вкрадчиво Веггъ.

Мистеръ Винасъ моргнулъ своими хронически усталыми глазками, обоими заразъ, и прилаживая чайникъ на огнѣ, проговорилъ глухимъ голосомъ:

— Минуты черезъ двѣ онъ закипитъ.

Сайлесъ Веггъ посмотрѣлъ на чайникъ, посмотрѣлъ на полки, посмотрѣлъ на французскаго джентльмена за дверью и немного съежился, когда посмотрѣлъ на мистера Винаса, мигавшаго своими красными глазками и нащупывавшаго что-то (почему бы. напримѣръ, не ланцетъ?) въ своемъ жилетномъ карманѣ незанятой рукой. Мистеръ Веггъ и мистеръ Винасъ сидѣли по необходимости очень близко другъ къ другу, ибо каждый держался за уголокъ документа, который быль такихъ же небольшихъ размѣровъ, какъ и всякій листъ бумаги.

— Товарищъ! — заговорилъ мистеръ Веггъ сладчайшимъ голосомъ. — Я предлагаю разрѣзать его пополамъ: чтобы у каждаго осталось по половинѣ.

Винасъ покачалъ головой и сказалъ:

— Не годится портить документъ, товарищъ. Могутъ подумать, что онъ былъ уничтоженъ.

— Товарищъ, — снова заговорилъ мистеръ Веггъ послѣ нѣсколькихъ секундъ молчанія, въ продолженіе которыхъ они созерцали другъ друга. — Не говоритъ ли мнѣ ваше выразительное лицо, что вы намѣрены предложить какой-нибудь средній путь въ этомъ дѣлѣ?

Винасъ встряхнулъ своей взъерошенной гривой и отвѣчалъ:

— Товарищъ! Вы одинъ уже разъ утаили отъ меня эту бумагу. Въ другой разъ не утаите. Я отдаю вамъ на храненіе шкатулку съ этикеткой, а бумагу буду хранить у себя.

Сайлесъ еще немного помедлилъ, а потомъ вдругъ отпустилъ свой уголокъ и, просіявъ блаженной улыбкой, въ какомъ-то экстазѣ воскликнулъ:

— Что намъ жизнь безъ довѣрчивости! Что намъ ближній безъ чести!.. Возьмите бумагу, товарищъ, — возьмите въ духѣ братскаго довѣрія и любви.

Не переставая моргать своими красными глазками, обоими заразъ, но безъ всякаго проявленія торжества, мистеръ Винасъ сложилъ бумагу, оставшуюся у него въ рукахъ, заперъ ее въ стоявшій за спиной его ящикъ и опустилъ ключъ въ карманъ, послѣ чего любезно сказалъ:

— Не налить ли вамъ чашку чаю, товарищъ?

Мистеръ Веггъ на это отвѣтилъ:

— Пожалуйста, товарищъ, я съ удовольствіемъ выпью.

И чай былъ заваренъ и розлитъ.

Мистеръ Винасъ налилъ чаю на блюдечко, принялся на него дуть и, глядя поверхъ блюдца на своего довѣрчиваго друга, сказалъ:

— Теперь вопросъ: какъ намъ дѣйствовать дальше?