Наш общий друг (Книга 1 и 2)

- Нет, сэр, - яростно выкрикнул учитель. - Я разделяю возмущение моего ученика по поводу ваших визитов к его сестре и по поводу той назойливости... хуже, чем назойливости! - с которой вы навязываете ей свои услуги.

- Теперь все? - спросил Юджин.

- Нет, сэр. Я должен сказать вам, что вы не имеете никакого права так поступать и что ваше поведение оскорбительно для его сестры.

- Вы наставляете не только брата, но и сестру? Или, может быть, вам хочется стать ее наставником? - сказал Юджин.

Кровь бросилась Брэдли Хэдстону в лицо так бурно, словно этот удар был нанесен кинжалом.

- Как вас понимать? - Больше учитель ничего не мог выговорить.

- Желание вполне естественное, ничего не скажешь, - преспокойно продолжал Юджин. - Его сестра... пожалуй, это слово слишком часто у вас на языке... Его сестра так выделяется в своей среде, она так отлична от той мелкоты, которая окружает ее, что ваше желание вполне естественно.

- Вы издеваетесь над моей безвестностью, мистер Рэйберн?

- Ну что вы, учитель! Ведь я о вас ничего не знаю и не стараюсь узнать.

- Вы попрекаете меня моим происхождением, моим воспитанием. Так знайте же, сэр, что, несмотря ни на что, я пробил себе дорогу в жизни. У меня есть все основания считать себя выше вас, я с большим правом могу гордиться собой.

- Каким образом можно чем-то попрекать человека, когда ничего о нем не знаешь, и как можно побивать его камнями, когда их нет в руке, - такая задача под силу только учителю. Ну, теперь все?

- Нет, сэр. Если вам кажется, что этот мальчик...

- Которому, право, скоро наскучит ждать, - вежливо вставил Юджин.

- Если вам кажется, что у этого мальчика нет друзей, мистер Рэйберн, то вы ошибаетесь. Я ему друг, и вы скоро убедитесь в этом.

- А вы скоро убедитесь в том, что он ждет вас на лестнице, - повторил Юджин.

- Вы, вероятно, полагали, сэр, будто с неопытным мальчиком, у которого нет ни друзей, ни наставников, можно не церемониться. Но ваши низкие расчеты неправильны, предупреждаю вас. Вам придется иметь дело и со взрослым мужчиной. Вам придется иметь дело со мной. Я поддержу его и, если понадобится, добьюсь, что он будет отомщен. Я протяну ему руку помощи. Мое сердце открыто для него.

- Какое совпадение! И дверь тоже открыта, - сказал Юджин.

- Я презираю ваши увертки! - воскликнул учитель. - У вас хватает низости глумиться над моим низким происхождением. Вы презренный человек! Если мы приходили напрасно и все останется по-прежнему, я буду действовать так, как действовал бы, когда б считал вас своим личным врагом, хоть вы и не заслуживаете такой чести.

С этими словами он круто повернулся и вышел, шагая с нарочитой угловатостью, назло Юджину, стоявшему в спокойной, непринужденной позе, и тяжелая дверь захлопнулась за ним, словно заслонка горна, скрывая за собой его раскаленную добела ярость.

- Вот одержимый! - сказал Юджин. - Воображает, будто его матушка известна всем и каждому!

Он окликнул Мортимера Лайтвуда. Тот отошел от окна, куда деликатно удалился во время предыдущего разговора, и стал медленно ходить по комнате.

- Мои нежданные гости, кажется, утомили тебя, - сказал Юджин, закуривая вторую сигару. - Если в качестве контрпретензии (прости мне судейскую терминологию) ты захочешь пригласить к чаю леди Типпинз, я обязуюсь ухаживать за ней.

- Юджин, Юджин, Юджин! - воскликнул Мортимер, продолжая шагать взад и вперед. - Как это тяжело! И подумать только, что я мог проявить такую слепоту!

- При чем тут слепота, милый? - осведомился его невозмутимый друг.

- Ты помнишь свои слова той ночью в харчевне на берегу Темзы? - сказал Лайтвуд, останавливаясь. - О чем ты спросил меня тогда? Не кажусь ли я самому себе, при мысли об этой девушке, этакой дрянной комбинацией предателя с карманным воришкой?

- Да, припоминаю, - ответил Юджин.

- Кем же ты считаешь себя теперь, когда думаешь о ней?

Прямого ответа на этот вопрос не последовало. Его друг несколько раз затянулся сигарой, а потом сказал:

- Ты ошибаешься, Мортимер. Более порядочной девушки, чем Лиззи Хэксем, нет во всем Лондоне. Нет более порядочной девушки и среди моих родных и среди твоих.

- Допустим. Что же дальше?

- А вот теперь, - сказал Юджин, с сомнением во взгляде следя за Мортимером, снова зашагавшим по комнате, - теперь ты опять заставляешь меня отгадывать загадку, перед которой я давно спасовал.

- Юджин, ты решил обольстить и бросить эту девушку?

- Разумеется, нет, друг мой!

- Ты решил жениться на ней?

- Разумеется, нет, друг мой!

- Ты решил преследовать ее?

- Друг мой! Никаких таких решений я не принимал. Я вообще не способен что-либо решать. Если бы в голове у меня вдруг возникло какое-либо решение, я изнемог бы от умственных усилий и немедленно махнул бы на него рукой.

- Ах, Юджин, Юджин!

- Мортимер, дорогой мой! Умоляю тебя, оставь этот меланхолически укоризненный тон. Я могу сказать тебе только то, что знаю, и покаяться в своем неведении относительно самого себя. Помнишь ту старинную песенку, которая почему-то считается веселой, а на деле самая мрачная из всех, какие только мне приходилось слышать?

Гоните меланхолию! *

Зачем нам тосковать