Наш последний эшелон

Каждое утро я уже знаю: без нее этого дня не будет. Я не хочу покидать ее, не хочу, чтобы она меня покидала. Я не хочу выходить из нее, из ее горячих, жгучих объятий. Я глотаю, глотаю ее обжигающее, вечно свежее тело. Да, да, ее горячее, обжигающее тело, запоминаю ее бессловесные нежные речи, которые я, только я понимаю. Которые только я в силах понять! Все остальное мираж, туман, самообман. Все остальное настолько противно мне, что я просто перестал его замечать. Что здесь, что? И я верю в нее, теперь только в нее. Она может быть доступной и привычной, как проститутка, а может неповторимой, всегда новой, сказочно-испепеляющей, как любовь. И я ищу в ней, ищу, обманываюсь, и нахожу, и снова теряю. И когда-нибудь она откроет мне то, чему еще не придумали названия, но без чего просто нельзя. Без этого – не живешь, и я пока не живу, я ищу, я в пути. И вот когда я получу это – я озарюсь. О, как я тогда озарюсь!..

Глава девятая

«Сидишь все, таешь? Посмотрись в зеркало, вон, ничего же не осталось уже. Придурок. Бить тебя надо, всю морду разворотить, тогда поймешь, как жить надо. Ты вот сидишь, тебе хорошо, падла, а я пять дней в неделю пашу до одури. Два дня вроде для отдыха, а то на дачу надо, то в гараж. Вечером на карачки охота встать и рычать. А ты от безделья рычать готов. Сидишь, мозги задымил, и рад. Смотри, засохнут мозги-то, – ругается сосед дядя Юра. – Ты хоть что-нибудь своими руками сделал в жизни своей? Родился, на всем готовеньком вырос, и рад. А ты знаешь, как хлеб этот делается? Что, думаешь, булки сразу на грядках растут, да? В целлофане. Ты хоть знаешь, как кирпичи делают? Обычные кирпичи для строительства? Нет? Так-то. А ведь это такой сложный процесс, парень! Это тебе не косяки твои забивать. А здания как строят, метро, корабли? Самолеты летают. Из-за чего они летают? Как человечество додуматься-то смогло, чтобы летать? Крыльев-то природа вроде и не давала. Это, парень, не просто самолет летит – человечество это летит, разум его летит! Чудо, ты можешь понять! А ты вот, такие, как ты, сидят, падлы, сидят и поганят. Вы человечество позорите, сволочи. Ты можешь это понять! Паразиты. Я б всех вас собрал в кучу и на какой-нибудь остров, гадов, пускай вы там веселитесь. На карачках будете ползать, друг дружку поедать будете, убивать. Звери вы, если по-настоящему, зверье просто-напросто!

Сидишь все, тянешь свои папироски. Сдохнешь скоро, весь сгорел же. А чего тебе не хватает, придурку? Работать не хочешь, не умеешь просто, ты не знаешь даже, что это такое. А ты на руки мои погляди. Гляди, кисель гребаный! Это ведь и есть дело человека и счастье его. Человек же, он пахать должен день и ночь, он же и человек из-за этого, что пашет до тошноты, до дури, чтоб поджилки дрожали все, рвалось чтобы все. А ты животное просто, скотина!

Сиди, сиди, соси свои косяки. Дава-ай, парень, давай! Придурок сраный, урод человечества…»

Глава десятая

Вот, вот она, схема, смотри сюда! Вот это – это река. Это бесконечная река жизни. Каждая волна в ней – наша отдельная, сегодняшняя жизнь. Ведь человек живет десятки сотен жизней, наше теперешнее состояние – одна слабая волна на поверхности огромной реки. А что там глубже? Только попробуй представить! Так… Вот это – это, как солнце, – дух. Великий дух, соединенный с каждой волной, как лучами; эти лучи – твоя душа. Вот эта, более жирная, связует твою сегодняшнюю жизнь с духом. И эти лучи называются душою. Я объясняю понятно? И через эти лучи тебе идут духовные силы, энергия, с помощью которой ты осознаешь себя в мире.

Мы живем лишь на поверхности, понимаешь, на самой поверхности сознания, мы ограничены и глупы. Мы утеряли опыт прошлых жизней, нам неведома мудрость космоса, великий порядок, духовная мощь высшего понимания. И тогда, когда мы поймем, – нам откроется благодать. Надо стремиться постичь, хотя бы пытаться. Ведь она открывается избранным, ее надо заслужить! Понимаешь меня?

Человек, он рождается, существует и умирает слепым, глухим, пустым, а ведь вокруг такие толщи мудрости, верховного смысла бытия. Они готовы помочь нам, вывести нас из мрака. Не для того мы появились, чтобы пребывать в таком состоянии. Открой глаза, открой глаза, осмотрись!

Глава одиннадцатая

Кирилл стоит посреди комнаты в черном двубортном пальто с поднятым воротником. Он напоминает шпиона или частного детектива из фильмов. На голове широкополая шляпа. Он смотрит на меня не то чтобы свысока, а как-то торжественно, спокойно-уверенным взглядом. Как будто он сумел все понять. Один из всех наконец-то все понял. Все стремятся, колотятся, корчатся, но не могут, а он все-таки смог.

– Хе-хе, торчишь?

Я виновато кивнул:

– Да.

– Саморазрушаешься?

– Да.

Кирилл прошелся по комнате, картинно сбросил шляпу на журнальный столик. Я наблюдаю за ним, – интересно, что он расскажет. Я маленькими глотками отхлебываю манагу, густую, хорошо пропаренную манагу на сгущенном молоке, и жду.