Наш советский новояз

Ой, позор на всю Европу!
Срамота-то, срамота!
Десять лет лизали жопу —
Оказалося — не та!

Но народ не унывает,

Смотрит радостно вперед:
Наша партия родная
Нам другую подберет.

Безграничная вера народа в партию даже и в этой, не совсем обычной ситуации оставалась неизменной, а потому и эпитет как был, так и остался постоянным.

Родной завод

Эта расхожая формула советского новояза была хороша тем, что в ней органически сочетались обе ипостаси советского патриотизма: любовь ко всему родному («любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», как говорит классик) и одновременно чувство пролетарской солидарности — сознание прочного, неразрывного, кровного родства со своими братьями по классу. («Я счастлив, что я этой силы частица, что общие — даже и слезы из глаз. Сильнее и чище нельзя причаститься великому чувству по имени класс», как объясняет нам другой классик.)

Самым искренним выражением этого слитного, двуединого чувства была необыкновенно популярная в 20-е, а отчасти же и в 30-е годы песня — «Кирпичики»:

На окраине, где-то в городе,
Я в рабочей семье родилась,
Лет шестнадцати, горе мыкая,
На кирпичный завод нанялась.

Было трудно мне время первое,

Но потом, проработавши год,
За веселый гул, за кирпичики
Полюбила я этот завод.

На заводе том Сеньку встретила.

И с тех пор, как заслышу гудок,
Руки вымою и бегу к нему
В мастерскую, накинув платок.

Но, как водится, безработица

По заводу ударила вдруг.
Сенька вылетел, а за ним и я,
И еще двести семьдесят душ.

Тут война пошла буржуазная,

Озверел, обозлился народ,
И по винтику, по кирпичику
Растащили весь этот завод.

После вольного счастья Смольного

Развернулась рабочая грудь.
И решили мы вместе с Сенькою
На кирпичный завод заглянуть.

Там нашла я вновь счастье старое,

На ремонт поистративши год,
И по камешку, по кирпичику
Собирали мы этот завод…

В конце концов собрали — и зажили новой жизнью, не в пример более прекрасной, чем прежняя. В каком-то из вариантов — в финале песни Сенька становился директором завода и звался он теперь уже не Сенька, а — «товарищ Семен».

Но это все — романтика первых советских лет. По прошествии двух-трех десятилетий она начисто выветрилась, песня «Кирпичики» была напрочь забыта, а тема «родного завода» получила совершенно новое развитие. Тоже, надо сказать, высокохудожественное:

Гудит как улей
Родной завод.
А нам-то — хули,
Ебись он в рот.

РСФСР

К.И. Чуковский, который на протяжении всей своей жизни проявлял острый интерес и редкостную чуткость к живым формам живого языка, на заре советской власти выписал около десятка услышанных им издевательских вариантов расшифровки этой официальной аббревиатуры:

► Русская Селедка Фунт Сорок Рублей

Разная Сволочь Фактически Слопала Россию

Раздача Соли Фасоли Советским Рабочим

Рабочим Соль Фасоль Себе Рябчики

Россия Спешно Формирует Старый Режим

Редкий Случай Феноменального Сумасшествия Расы

С краю Розы, потом Слезы, а в Середине Фига

Рабочие Сняли Фуражки Снимут Рубашки

Ребята Смотри Федька Сопли Распустил

(«Чукоккала». Рукописный альманах Корнея Чуковского. М., 1999. С. 301)

В этом кратком перечне отразились самые разные взгляды. Взгляд человека из народа и взгляд интеллигента, взгляд патриотический («Разная сволочь фактически слопала Россию») и взгляд «русофобский» («Редкий случай феноменального сумасшествия расы»), взгляд «пролетарский» («Рабочим соль, фасоль — себе рябчики») и взгляд антипролетарский («Рабочие сняли фуражки, снимут рубашки»), взгляд контрреволюционный («Ребята, смотри, Федька сопли распустил») и взгляд революционный, рассматривающий случившееся как очевидную измену идеалам революции («Россия спешно формирует старый режим».)