Наш Современник, 2001 № 06

Однако вернемся к А. Гринспэну и его тревожному предупреждению незадолго до встречи "восьмерки" на Окинаве. Это, собственно, был ультиматум европейцам и японцам. Его внятно растолковал Б. Клинтон на закрытом заседании "семерки" на Окинаве. Суть его такова: перестаньте подрывать гегемонию США, прекратите подкапываться под доллар, остановите создание региональных фондов и валют. Потому что все мы в одной команде и стоим на краю пропасти! Или вы в очередной раз сплотитесь вокруг США, спасете доллар как единственную резервную валюту мира, или США, наводнившие мир долларами, полностью снимут с себя всякую ответственность за судьбу доллара вне США. США, - пригрозил Клинтон, - в случае обвала доллара, уйдут в изоляцию, станут этаким сияющим технотронным островом в океане невиданного финансового хаоса и экономического упадка. Конкретно он требовал, чтобы евро не пытался конкурировать с долларом: упал курс евро к доллару за 2 года с 1.185 до 0.873, т.е. на 30%, и пусть падает дальше. А вот японскую иену Гринспэн посчитал необходимым и далее ревальвировать, чтобы снизить японский экспорт. Иначе наступит полная дезинтеграция мировой финансовой системы, будет хуже, чем в 1929 г., - пригрозили американцы.

Лидеры европейских стран, да и японцы, не решились возражать американцам. Всем, однако, было ясно, что американцы пекутся в первую очередь о долларе, о своих интересах и легко жертвуют чужими интересами, даже ближайших союзников. Стало также очевидно, что американцы не имеют четкой стратегии спасения мировых финансов. На Окинаве союзники промолчали, но было ясно, что они недовольны американским лидерством и более не верят в него. Создается впечатление, что американские требования саботируются, что каждый регион, будь то Европа или Азия, взял курс на то, чтобы спасаться кто как может в случае финансового краха. С тех пор противостояние усиливается. Оно перерастает в скрытую мировую валютно-финансовую войну. При этом, как известно из теории игр, все склонны объединяться, прежде всего, против самого сильного игрока. В данном случае против США. Антиамериканские настроения усиливаются. Идут они теперь не снизу, а от правящих кругов. Это, однако, не исключает и борьбу между региональными блоками, например между Европой и Юго-Восточной Азией. Да и внутри регионов нет согласия. В валютно-финансовой сфере усиливающийся Китай не желает более уступать лидерство Японии.

* * *

Триумф глобального капитализма в 90-е годы не принес ни стабильности, ни порядка. Мир сотрясают кризисы, дефолты, банкротства, финансовые скандалы.

Движение капиталов все в большей мере напоминает молниеносные набеги на страны и народы. Оно, по сути, очень похоже на каперство XVIII века, на легализованное пиратство. Короли и королевы поощряли каперов, взимали с них мзду, но отказывались нести за их действия ответственность. Каперов, которые творили беспредел, время от времени вздергивали на виселицу. Современные "каперы" сами способны завалить любое правительство.

Это сравнение, конечно, не распространяется на прямые капиталовложения и долгосрочные инвестиции в реальную экономику. Создалась обстановка, когда информация о состоянии финансов и экономики в целом становится тайной за семью печатями. Тут при всем либерализме нет никакой гласности! Ее секретность идет на уровне разведданных. Никто не протестует. Потому что многие статистические данные или неосторожная фраза такого человека, как Гринспэн, способны вызвать панику, а паника чревата стратегическими сдвигами на биржах. Традиционно открытая статистика стала фальсифицироваться. Теперь к ней надо относиться осторожно, и поэтому ее все чаще ставят под сомнение. Вот, например, стали, наконец, поговаривать, что в экономике США наметилось замедление темпов роста после 12 лет беспрецедентного бума. Только в ходе предвыборной кампании некоторые аналитические центры осмелились высказать мнение, что уже многие годы в США шла фальсификация данных о росте ВВП, о темпах роста, о структуре роста, об инфляции. Как пример, отмечают фальсификацию официальных американских данных о безработице (3 - 4%). Все дело, однако, в том, как считать. Если учитывать неполную занятость миллионов американцев, работающих часть дня или эпизодически, то безработица достигает 20%, что вдвое выше, чем в Европе.