Наш Современник, 2002 № 09

Кожинова знали и любили в Абхазии. Он тоже очень любил эту удиви­тельную страну, часто бывал там. Имя Кожинова, я тому свидетель, стало символом борьбы абхазов за национальное самоутверждение. В 1977 году его дом был засыпан письмами из Абхазии. Его благодарили читатели, литераторы, представители творческой интеллигенции.

Ниже представлены фрагменты некоторых писем, предварить которые я хочу телеграммой Президента Абхазии В. Ардзинба и откликами на кончину В. Кожинова в газете “Эхо Абхазии”.

Татьяна Шутова

 

 

*   *   *

Глубоко скорбим о кончине замечательного русского ученого, общест­венного деятеля, мыслителя Вадима Валериановича Кожинова.

Человек выдающихся дарований, Вадим Валерианович внес вклад в самые различные сферы гуманитарной мысли. Его труды в области литературо­ведения являют пример глубокого и тонкого анализа, исторические изыскания открыли тайны великих трагедий 20-го столетия.

Вадим Валерианович был большим другом Абхазии. Мы никогда не забудем его эмоциональных выступлений в защиту нашего народа, его искреннего желания видеть Абхазию свободной и процветающей.

Имя Вадима Валериановича Кожинова навсегда останется в наших сердцах и нашей памяти.

Выражаем глубокое соболезнование родным и близким покойного.

 

Президент Республики Абхазия

В. Ардзинба

 

Слово о нашем друге

Не стало Вадима Кожинова. Мне трудно об этом говорить, трудно в это поверить. Мы были в тесной дружбе около сорока лет, дружили семьями. В опубликованной им в 1980 г. статье “Николай Рубцов среди московских поэтов” он сам рассказывает о нашем знакомстве, о нашей первой встрече в 1964 г. Тогда я учился в Московском литературном институте. А позже, во время прохождения мною курса аспирантуры в Институте мировой литературы, где Вадим Валерианович работал, мы стали общаться еще чаще. В этом научном центре он сблизился со многими молодыми абхазскими учеными-аспирантами. К их числу относятся В. Цвинария, А. Аншба, Б. Гургулиа, В. Агрба, В. Бигвава, Т. Джопуа, В. Авидзба, З. Аджапуа, В. Когониа, Д. Адлейба, А. Ладария, Ц. Габния, Е. Кобахия и др.

Благодаря Вадиму Валериановичу я получил возможность сблизиться и подружиться со многими замечательными русскими поэтами и учеными. Его друзья становились моими друзьями — это В. Соколов, Н. Рубцов, А. Жигулин, С. Куняев, А. Передреев, О. Чухонцев, Ю. Кузнецов и др. Вадим Валерианович был другом, покровителем, идейным вдохновителем этих и многих других талантливых людей, всех тех, в ком он видел искру Божью и желание служить России.

Со своей стороны, я способствовал творческим контактам Вадима Валериа­новича с абхазскими писателями, абхазской литературой, историей Абхазии. Он неоднократно приезжал в Абхазию, посещал семьи наших писателей, в том числе и Б. В. Шинкуба, чей двухтомник, вышедший в Москве, снабдил своим предисловием. Изучал нашу культуру, историю, быт и традиции.

В разные времена и в разные годы немало известных русских писателей писали об Абхазии и абхазской литературе, но, насколько мне известно, никто не писал так глубоко и со знанием дела, так профессионально об абхазской литературе и истории в течение многих десятилетий, как В. Кожинов, начиная с 60-х годов. Также надо особо отметить и его выступления на страницах центральной российской печати во время грузино-абхазской войны против геноцида абхазского народа.

Интерес Вадима Валериановича к Абхазии был настолько глубок и серьезен, что ему удалось собрать огромное количество книг, целую библиотеку по абхазоведению, равная которой в Москве вряд ли у кого найдется. Его мечтой было выпустить все написанное об Абхазии отдельным сборником, отдельным изданием, но он, увы, не успел. А с нашей стороны является долгом издать этот труд, чтобы все это не затерялось на страницах российской периодической печати.

Имя Вадима Кожинова широко известно не только в России, но далеко и за ее пределами. Его знали как крупного ученого, патриота России, всего русского, как защитника классических традиций и духовности великой русской литературы.

Он был одним из образованнейших людей своего времени. В его статьях, монографиях, трудах, составляющих многие тома, нигде нет скучных академических фраз, он писал всегда живо, захватывающе.

Если многие литературоведческие труды, монографии разных ученых после развала СССР канули в небытие, то слово В. Кожинова будет жить в сердцах многих поколений ученых и историков, а также всех тех, кто интересуется русской литературой и историей России.