Наш Современник, 2002 № 09

Необходимо было пригласить помощника. Тетрадь содержит в себе сведения о кандидатуре на эту должность — Слепневе. Игорь Алексеевич Слепнев работал на студии грамзаписи “Мелодия”, прекрасный, настоящий музыкант, любящий музыку Свиридова и один из тех редких людей, кто понимает сокровенную сущность творческих идей и художнических идеалов композитора. Он был вынужден уйти с приватизировавшейся студии “Мелодия”. Однако он так и не стал секретарем Свиридова. Причина была весьма прозаична — бюджет композитора в это время стал в одночасье плачевным. После денежной реформы старый человек потерял все свои сбережения, авторские стали резко сокращаться, новой музыки было мало, работа в театре и кино была уже тяжела, да и заказов стоящих почти не было, не говорю уж о гонорарах, просто смехотворных. Свиридов вдруг оказался на грани нищеты. Пришлось отказаться не только от секретаря, но и от шофера, от мечты о домработнице. Настали очень трудные, безотрадные дни. Не случайно записи в Тетради 1990—1994 окрашены в мрачные тона.

В это время Георгий Васильевич позвал меня в Москву. Дядя давно внимательно следил за моей карьерой. Еще в начале 1980-х годов я написал очерк, посвященный его хоровой музыке 1960—1970-х годов. Дяде понра­вился очерк, он отметил ряд ценных для него наблюдений, образов. В это время музыкальный критик А. А. Золотов собирал Книгу о Свиридове, и Георгий Васильевич порекомендовал взять мой очерк и переделать его в статью. Там она и была опубликована под названием “Метаморфоз традиций (наблюдения и мысли по поводу некоторых хоровых сочинений Г. В. Свиридова последних лет)”*. После защиты кандидатской диссер­тации и перехода на работу в Ленинградскую консерваторию мы договорились с Георгием Васильевичем, что я буду составлять новый сборник научных статей. Летом 1986 года работа началась. Я приезжал к нему в Перхушково, где он снимал дачу в академическом поселке Ново-Дарьино у милейшей Элькионы Дмитриевны Сауковой, и мы работали целыми неделями до полного изнеможения. В мае 1986 года я записал аудиокассету его воспоминаний о Курске, потом он уже без меня наговаривал на диктофон дополнительно свои воспоминания о приезде в Ленинград в 1932 году**. Записи мемуарного характера остались в некоторых тетрадях (часть из них вошла в упоминавшуюся книгу “Музыка как судьба”).