Наш Современник, 2004 № 02

Метод текстологической “дактилоскопии” в той степени, в какой он касается географических координат в романе “Тихий Дон”, вновь помогает нам уяснить подлинные реалии, отраженные в романе, и показать, что ни один из аргументов, выдвинутых Макаровыми в доказательство их предпо­ложения, будто хутор Татарский был размещен автором некоего “прототекста” “Тихого Дона” в Усть-Медведицком округе, не выдерживает проверки фактами и текстом романа.

 

“Историческое пространство” романа

Если прорваться сквозь внешнее наукообразие Макаровых (оно, как известно, всегда способствует затемнению истины, а не прояснению ее) к логической сути их чрезвычайно запутанного построения, то конструкция организации “художественного пространства” романа в их представлении выглядит следующим образом.

По их утверждению, роман “Тихий Дон” создавался в несколько этапов.

Первый этап. “Тихий Дон” в значительной своей части был написан будто бы еще до начала Вешенского восстания на материале Усть-Медведицкого округа, и хутор Татарский располагался где-то недалеко от Усть-Медведицкой. “ В основе большей части текста “Тихого Дона” — первых пяти частей вплоть до середины шестой части, лежит текст неизвестного автора, написанный до начала Вешенского восстания, во всяком случае, не позднее зимы 1919 г. Когда создавалась ранняя редакция “Тихого Дона”, автор еще не знал о том, что в конце зимы 1919 г. разразится Вешенское восстание, и поэтому поместил своих персонажей в иные места сообразно со своим первоначальным замыслом”.

Место это, естественно, — станица Усть-Медведицкая, а “неизвестный автор” известен Макаровым: это Крюков. Но поскольку ни одного факта для доказательства этого предположения у них нет, они осторожно называют Крюкова пока что “неизвестным автором” “первой редакции”.

Второй этап. Когда “неизвестный автор” узнает о начале Вешенского восстания, то основные казачьи персонажи “Тихого Дона” и фокус описы­ваемых событий Гражданской войны на Дону перемещаются им “в эпицентр героического восстания казаков на Верхнем Дону весной 1919 г. “ Начало восстания повлекло за собой переработку автором текста “Тихого Дона” такую, что автор романа перенес свое повествование и поместил его в эпицентр восстания”. Это потребовало от него “трудоемкой и объемной переделки текста, перемещения географии романа на новое место”, “переноса автором места действия “Тихого Дона”, вымышленного хутора Татарского, в Верхне-Донской округ, в юрт Вешенской станицы. Первона­чально хутор был помещен автором в иной округ Области войска Донского, вероятнее всего — в Усть-Медведицкий”. Так возникла “вторая редакция” романа, принадлежащая все тому же автору — Крюкову. Впрочем, по мнению “антишолоховеда” Мезен­цева, всю эту работу по перемене географических названий выполнил за Крюкова тесть Шолохова Громославский.

Третий этап , когда на сцену выходит “соавтор”, то есть Шолохов, функция которого — “механическое, компилятивное объединение текста обеих авторских редакций при отсутствии видимого понимания им (соавто­ром) возникающих принципиальных расхождений и внутренних противо­речий”.

Уф-ф-ф!!

Вся эта сложная умозрительная конструкция придумана Макаровыми при полном отсутствии каких бы то ни было фактических доказательств. И прежде всего — доказательств самого существования “прототекста” “Тихого Дона”, принадлежащего неизвестному “автору”.

Они возлагают на Крюкова весь этот нелепый сизифов труд — перемонти­ровки, переделки, перелицовки романа, перевода его неповторимых образов и персонажей, имеющих реальных прототипов, а также топографии и топонимики романа из одного “художественного пространства” в другое. Но подобная манипуляция художественным текстом произведения невозможна. Само предположение о такой “перемонтировке” — нелепость. Как невозможна и манипуляция историческим пространством романа, что Макаровы пытаются делать.

“Историческое пространство автора (под которым мы подразумеваем всю совокупность сведений об упоминаемых в художественном произведении исторических событиях, лицах, участвующих в них, обстановке и условиях жизни описываемого времени, географических, хронологических и иных сведениях, которые введены волей автора в текст повествования) можно условно разделить на две области. Одна из них охватывает используемые автором надежные и достоверные сведения. Это прежде всего информация либо общеизвестная (сведения по географии, экономической и политической истории, литературе и т. д.), либо известная непосредственно автору благо­даря его личному жизненному опыту, участию в тех или иных событиях и проч.