Наш Современник, 2004 № 02

— Как-то сразу же после взлета мы увидели зайца, — поглядывая в сторону надвигающихся на город низких облаков, начал рассказывать он. — Я прижал вертолет к земле, а он от нас дал деру. Бежал, бежал и, чувствуя, что ему не убежать, нашел торчащий пенек, заскочил за него и, как ребенок, спрятал мордочку. Даже глаза свел в одну точку. И это ничего, что бока и ноги торчат в разные стороны, ему казалось, что он наконец-то спрятался от нас.

— И медведь точно так же поступает, — поддержал командира борт­механик. — Бежит от вертолета до ближайшего болота, залезет туда и морду лапой прикроет. Вообще, забавные случаи бывают. Однажды Валентин Петров должен был вагончик отвезти. А он намок и стал тяжелым. Петров попросил, чтобы этот вагончик затащили на бугор. Поднял он его в воздух. Пока летели, вагончик крутился на подвеске. Прилетели, открыли дверь. Смотрят, на полу мышь. Ее так закрутило, что она, бедная, встать не может. Поднимет голову и уронит. Затем, собрав все силы, поднялась, как заяц, на задние лапки и снова упала на бок.

Петров посмотрел на нее и говорит:

— Ну ты, милая, извини. По-иному я тебя привезти не мог.

Пока бортмеханик рассказывал, Утва вышел на связь с диспетчером и, едва сдерживаясь в выражениях, передал “привет” метеослужбе.

— Передайте Зине, что за те десять метров, которые она дала ниже мини­мума, я прилечу и закручу ее, как мышку. А ее любимую кошку съем, — при­гро­зил он и, улыбнувшись, выключил радиостанцию.

Вызволил нас с запасной площадки командир объединенного авиаотряда Владимир Тимофеевич Федоров.

Уренгойский командир молод и красив той мужской красотой, которая бывает у сильных и здоровых людей. Общаться с ним легко, ему нравятся новые люди, разговоры про авиацию. Заметно, что Федоров любит острое словцо и нередко пользуется им. Чуть позже я узнал, что он увлекается фото­графией и, надо сказать, делает это профессионально. Те снимки, которые мне довелось увидеть, говорили, что в душе он художник, который очень тонко и точно видит и чувствует природу. Кроме того, он любит во время отпуска пускаться в далекие и небезопасные путешествия по северным рекам, отыскивая бивни мамонтов. И потом с тонким юмором рассказывает о тундре, охоте, об обычаях проживающих в этих краях ненцев. Федоров влюблен в авиацию, и это чувствуется во всем, что он говорит и делает.

В Новый Уренгой (тогда это место называлось аэродром Ягельное) Владимир Федоров прилетел в начале марта 1980 года после окончания Киевского института инженеров гражданской авиации. В Киеве он оставил весну, а здесь, у Полярного круга, только что закончилась полярная ночь и солнце робко, на пару часов, появлялось у горизонта. В штабе у Федорова приняли документы и отправили в одно из общежитий, где жили буровики, шоферы, строители — все, кто подался на севера за длинным рублем.

На попутной машине через снежные заносы Владимир добрался до общежития. Зашел в помещение, увидел ряд коек и сидящего в спецовке подвыпившего мужика. Узнав, что ему нужно, мужик кивнул в сторону стоящей у стены кровати:

— Вчерась Колька повесился, будешь на его койке спать, — как о чем-то будничном, сказал он. — В этой шараге других свободных мест нет.

Ночью Владимир долго ворочался, пытаясь уснуть. Еще несколько дней назад он совсем иначе представлял себе свою дальнейшую жизнь. Хотя в прошлой судьба его тоже не баловала. Родился Володя в селе Стойба Амурской области. Отец у него был водителем-дальнобойщиком. Мать, меха­ник-автомобилист, работала, как тогда говорили, завгаром. В семье было шестеро детей — четыре сестры и два брата. После окончания школы в 1974 году вместе со своим дружком Федоров поступил в Киевский институт инже­неров гражданской авиации. На втором курсе женился на киевлянке Тане. Перед окончанием института приехал представитель из Тюмени. Рассказывал о заманчивых перспективах для молодых. Семьдесят человек, в том числе и Федоров, изъявили желание поехать в Тюмень. Прилетел в Тюмень и попросил, чтобы его отправили работать на мыс Каменный. Но там не было мест. В управлении кадров ему предложили Ягельное. И он решил съездить и посмотреть, что это такое.

Но смотреть там, собственно, было нечего. В ту пору весь аэропорт состоял из 5—6 балков да переделанного из сарая и похожего на барак с вышкой для диспетчеров здания аэровокзала. На весь аэропорт был один Ми-8, на котором летал Геннадий Утва. Начальником АТБ был в ту пору Анатолий Анатольевич Мироненко. Вспоминая то время, Федоров смеется, говорит: вот было время, песцов от крыльца разгоняли ногами.