Наш Современник, 2005 № 03

Между тем совсем еще недавно народ, проживающий в нынешнем украинском государстве, обладал одной из величайших мировых культур — русской культурой. Обладал с полным на то правом, ибо сам являлся одним из ее создателей. Более того, на некоторых этапах становления русской культуры влияние на этот процесс представителей Южной Руси было определяющим. Достаточно вспомнить хотя бы период Киевской Руси или эпоху петровских времен, когда, по словам Костомарова, «…царь, задавшись мыслью пересадить в Россию западное просвещение, увидел в малорусских духовных превосходное орудие для своих целей…», а потому «…на все важнейшие духовные места возводимы были малороссияне» (23). Русское православие, в котором выходцы из Южной Руси играли столь важную роль, по сути и сформировало великую русскую культуру. Ведь русская культура — это, в первую очередь, культура православного народа, в ней выражено православное отношение к миру — и именно это делает ее уникальной и неповторимой. Можно вспомнить также, сколько великих богословов, философов, писателей, художников и композиторов дала русской культуре Южная Русь…

Учитывая все это, выбор, сделанный населением Украины, которое еще прежде, после катастрофы 1917 года, вынудили отречься от русского имени и которое теперь, на исходе столетия, на референдуме 1991 года подавляющим большинством голосов (около 90 %) окончательно разорвало с Россией, с русской судьбой, с русской культурой… есть выбор людей, не ведающих, что творят.

8

Николай Васильевич Гоголь писал: «…сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и, как нарочно, каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой — явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве» (из письма А. О. Смирновой от 24 декабря 1844 г.) (24).

Таков завет великого Гоголя. Действительность же наша совсем иная. Эти строки пишутся в дни, когда земляки Гоголя празднуют очередное «торжество» «независимости Украины» (иными словами — гибельного раскола Российского государства). Празднуют довольные и самоуверенные, без малейших признаков осознания тяжести ими содеянного.

Иван Бунин по поводу другого черного периода в нашей истории писал: «Когда совсем падаешь духом от полной безнадежности, ловишь себя на сокровенной мечте, что все-таки настанет же когда-нибудь день отмщения и общего всечеловеческого проклятия теперешним дням» (25). Мучительным будет пробуждение и горьким будет раскаяние от нашего нынешнего забытья — но гораздо хуже, если это пробуждение вообще не наступит, свидетельствуя о гибели, о разложении и распаде того русского мира, который возник на этой земле более тысячи лет назад.

Сейчас, когда самостийники празднуют на Украине свою победу, когда их «завоевания» нашли свое воплощение в окружающей нас действительности и когда в то же время противостоящая им сторона выявляет всяческую слабость, так что, казалось бы, и помощи ждать неоткуда… — вспоминаются заключительные страницы «Войны и мира», где Толстой обстоятельно опровергает господствующие представления о возможности сознательного воздействия человека на историю и доказывает, что история изменяется по совершенно другим законам… Поэтому сегодня, когда «пророссийской ориентации» деятели и организации на Украине бессильны изменить ситуацию, быть может, не будет так уж безнадежно уповать на ту невидимую нами Силу, которая, по Толстому, движет историю и которая неподвластна влиянию личностей, учреждений и организаций…

И потому, несмотря на очевидную гибельность и кажущуюся необратимость происходящих на Украине процессов, ничуть не колеблется вера в то, что вслед за этим надвинувшимся на Русь черным периодом ее истории неизбежно последует откат в противоположную сторону и что сам этот черный период есть не более чем эпизод в истории Руси, необходимый, может быть, для вразумления нынешних поколений русских людей, которые за годы «развитого социализма» успели, пожалуй, и подзабыть, какой ценой в свое время доставалась свобода России и создавалось ее величие.

Сама внутренняя несерьезность тех альтернатив русскому пути развития, которые реализуются сегодня на пространстве Малой Руси, указывает на то, что наши нынешние кошмары — преходящи, что они для всех нас — лишь испытание…