Наш Современник, 2005 № 06

В советское и теперешнее время память великого гражданина Руси Гаврилы Романовича Державина предана полному забвению (смотри снимок 1984 г. в усадьбе Державина Званка, в окрестностях Великого Новгорода). Перечитывая материалы о Державине, захотелось записать некоторые события, связанные с мероприятиями по случаю 75-летия В. М. Шукшина. В судьбах этих творцов мне почудились печальные аналогии, несмотря на то, что биографии их несравнимы.

В сентябре 2004 года, накануне вечера, посвященного 75-летию В. М. Шукшина, в Доме национальностей на Басманной улице, в особняке князя Куракина, богадельне для одиноких воинов Отечественной войны 1812 года Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина по телефону попросила меня там присутствовать: сама уезжала из Москвы на съемки. А за день до того позвонил скульптор Вячеслав Клыков, просил взять панорамные снимки горы Пикет и памятника Шукшину. После этого я невольно подумал: «Надо же, как долго длится 75-летие Макарыча…».

В начале мая прошлого года Клыков пригласил в мастерскую недавно избранного главу администрации Алтайского края М. С. Евдокимова ознакомиться с моделью памятника Шукшину на горе Пикет. Скульптор трудился два года безвозмездно и нашел предпринимателей, пожертвовавших немалые средства. Обсуждение проекта памятника с М. С. Евдокимовым и его сотрудниками прошло окрыляюще для ваятеля и нас, присутствующих. Я радовался пуще других еще и потому, что памятник почти хроникально воспроизводит финальный кадр фильма «Печки-лавочки», изъятый из картины в советское время, и к тому же съемка кадра производилась на этой горе. Правда, само место съемок, где сидел Макарыч, поглотил разросшийся на горе овраг. Хотелось надеяться: «Озаботятся власти — засыплют овраг…». Уходя из мастерской, Евдокимов сказал: «Вячеслав Михайлович, отпущенный тебе Божий дар ваятеля дает нам надежду достойно увековечить имя нашего земляка и в бронзе. На Алтае в разгаре посевная, днями буду в Бийском районе, специально заеду в Сростки и тоже посоображаю о месте для памятника. А ты найди время, приезжай с „дедом“ (так он зовет меня, грешного), обговорим все „за“ и „против“. Местная общественность подготовила решение ставить его у тракта. Нешуточные споры о памятнике только разгораются».

Через неделю Клыков с помощниками и я приехали на Алтай. В воскресный день Евдокимов показал место на Пикете. Присутствовали: главный архитектор края Клюк Надежда Яновна; архитектор Петр Анциферов, не обронивший ни слова; глава Бийского района Неудахин Борис Аниподистович; директор музея Шукшина Чуднова Лидия Александровна и много людей, мне незнакомых. Я обратил внимание на как бы выражающие несогласие недовольные лица: «Говори, говори, не быть по-твоему». Особенно несогласие проявилось, когда глава администрации края повторял мысль, заявленную в мастерской: «Шукшин сегодня — достояние всей России, а не только Алтая и вашего села… Памятник, венчающий гopу, будет символом всей России. Со временем утвердим целевую программу создания музейного комплекса на горе Пикет, изыщем и средства остановить рост оврага». Все вроде бы согласились, но опять поехали на площадку у развилки Чуйского тракта и дороги на кладбище. Азартно защищали это место для установки памятника Неудахин и Чуднова, ссылаясь на мнение родной сестры В. М. Шукшина — Натальи Макаровны Зиновьевой-Шукшиной.

Главные доводы:

1) далеко ходить на гору (время экскурсий ограничено);

2) собиратели цветных металлов разнесут памятник;

3) на горе будут работать археологи;

4) грунты не позволят укрепить памятник;

5) довод сестры — он оторван от людей. Один сидит на горе, да еще босой.

Клыков завершил разговор: «Три раза я приезжал в Сростки, выискивал место и определял размер памятника, его силуэт, думал о нем не одну бессонную ночь. Для места, на котором вы настаиваете, необходимо другой памятник создавать, значительно меньше. И почему вы, не будучи специалистами, беретесь решать задачи, доступные не всякому? Даже государи императоры покорялись воле ваятелей. Подумайте. Вы готовите постамент для моего замысла у дороги, здесь он будет сидеть, как нищий на обочине, а на горе он будет символом, трогающим душу русскую…».

С тем мы и разъехались. Клыков прямо в Калугу, где на заводе монументальной скульптуры формовалась модель памятника.