Наш Современник, 2005 № 06

Дальше читаем: «Василий был не только хорошим студентом, но и идейным комсомольцем. После того как студентка Гурченко стала подражать суперпопулярной тогда аргентинской актрисе Лолите Торрес, Шукшин, будучи секретарем комитета комсомола, потребовал исключения Гурченко из рядов ВЛКСМ». Здесь всё вранье и чистая выдумка. Шукшин еще на флоте был принят в ряды КПСС, в институте он с первого курса член партбюро института, а секретарем комитета комсомола в те дни был с иголочки одетый студент Алексей Салтыков, позже создатель идейного фильма «Председатель» с участием другого «героя нашего времени» Михаила Ульянова. На самом деле сюжет был такой: Шукшин в общежитии на пятом этаже сцепился с негром, пристававшим к студентке. Негр с собратьями из общежития МГУ написал обвинительное письмо в ректорат, началось судилище. Шукшину грозило исключение из партии, и лютее всех свирепствовал секретарь комитета комсомола Леша Салтыков. (Всякий раз, когда мы в мосфильмовских коридорах встречались с потолстевшим мэтром Салтыковым, надменно не смотревшим на Макарыча, Шукшин, отойдя, смешно изображал своего гонителя.) Кстати, на заседаниях партбюро, где обсуждалась пресловутая драка с негром, Шукшин, обороняясь, зло заметил: «Вы лучше из института гоните Гурченко, которая кривляется, подражая заморским дивам…». Да, Шукшин до гробовой доски выступал противником подражания Западу и с гордостью повторял: «В каких только грехах меня не обвиняли, но никто не называл космополитом — это уже удача!».

Вспоминает однокурсник Шукшина, режиссер Юрий Григорьев: «Мы как раз поздравляли шукшинского однокурсника Андрея Тарковского, который только-только вернулся с Венецианского кинофестиваля, где получил приз за „Иваново детство“. Среди довольно веселого застолья Шукшин сидел молча, играя желваками скул. И вдруг говорит: „Ребята, а ведь я вас всех обойду!“. Андрей опешил, но быстро нашелся: „Вась, да зачем тебе нас обходить? Мы тебя любим! Расступимся и пропустим — иди ради Бога!“. „Нет, — сказал Шукшин, погрозив кулаком. — Вы сопротивляйтесь. Я не люблю, когда мне зажигают зеленый свет!“».

Выходит, Шукшин позавидовал международному успеху Тарковского? Но в действительности разговор, переданный в этом отрывке, случился много раньше премии Тарковского, на вечеринке в квартире Григорьевых. Куда точнее в этом смысле снимок Юрия Григорьева, где А. Тарковский «твистует» с тогдашней женой Шукшина Александровой, а Макарыч в глубине склоненно зрит на это (он скоро расстанется с Александровой). Кстати, в словах Андрея, приведенных Григорьевым, явно чувствуется интеллигентская снисходительность. Вот уже ее-то натерпелся Шукшин в студенческие годы… Тем не менее, вспоминая прошлое, всегда отмечал, что созревал на вечеринках у Рениты Григорьевой, намереваясь обойти московских интеллектуалов.

Жаль, не услышал Шукшин быль о своих земляках, которую бы обязательно записал в свою тетрадь; ее поведала при мне отцу Михаилу Капранову (батюшке Свято-Никольского храма в Барнауле) главный хранитель художественного музея Тоцкая. В 70-е годы в музее появился пожилой мужчина с поводырем. Мальчик освободил от полотна обернутую в него икону Николая Угодника с глубоко вырезанными глазницами. Мужчина, ощупав доску, объявил, что это он мальчишкой в 30-е годы вырезал глаза иконе, а вскоре ослеп сам, и вот сейчас покаялся и просит икону восстановить. Появившись в условленный срок, он судорожно ощупал икону, уже реставрированную, заплакал и ушел из музея, не взяв иконы…

* * *

Много раз приходилось мне спорить со знатоками кино и «профи», заявлявшими: «У Шукшина отсутствует изобразительная культура». Все облокачиваются на Тарковского. Временами я и сам иногда поддавался обманчивой «простоте» этих высокомерных толкований.