Наш Современник, 2005 № 10

По пути из Белграда с руководителем делегации я принципиально не общался, а по прилету во Внуково не спешил покинуть самолет. Но без меня Черномырдин отказался выходить к прессе. Отвечая на вопросы журналистов, я отбросил всякую дипломатию. То, что мои оценки шли вразрез с восторгами, которые источал спецпредставитель, заявляя о полном успехе своей миссии, меня не беспокоило. Страна должна была знать правду и своих «героев».

Через несколько дней И. Д. Сергеев докладывал Б. Н. Ельцину. В письменный вариант доклада был заложен вывод о ситуации, в которой оказалась Россия в результате принятия СРЮ натовского ультиматума: наша страна серьезно поколебала свой международный престиж, потеряла союзников на Балканах. Не скрывалось, что содеянное скажется на престиже не только страны, но и ее Президента. Далее высказывалось предложение о необходимости максимально сгладить отрицательные последствия капитулянтского соглашения: в первую очередь поддержать Югославию в политическом, а если возможно, то и в экономическом плане, чтобы попытаться восстановить позиции на Балканах.

9 июня я вновь встретился с Фогльсонгом, который вместе с Тэлботтом прилетел в Москву для согласования плана действий по резолюции СБ ООН № 1244. Я предложил своему партнеру вернуться к ранее достигнутым договоренностям по нарезке секторов и дислокации в автономии сербских военных, скорректировать их и идти дальше. Но, увы.

— Ситуация кардинально изменилась, господин генерал, — услышал я от него. — Однако у нас есть предложение для России.

— Какое?

— Мы разрешаем вам одним батальоном участвовать в американском секторе. — И на столе появилась карта с разметкой секторов.

Нечего сказать, «великодушное» и «соблазнительное» предложение. Переспросив переводчика, действительно ли был использован термин «разрешаем», и получив подтверждение, я предложил генералу изучить резолюцию Совета Безопасности № 1244:

— В соответствии с резолюцией присутствие в Югославии осуществляют члены ООН и международные организации. Так вот, не НАТО, а Россия, как постоянный член Совета Безопасности, имеет приоритетное право на это самое присутствие.

— Что вы имеете в виду? — услышал в ответ.

— Только одно — необходимость точного выполнения резолюции № 1244.

Американцы посовещались и внесли новое предложение — российской армии двумя батальонами участвовать в мобильном резерве сил альянса (КФОР) под командованием британского генерала Майка Джексона.

Худшего не придумаешь — попасть в оперативное подчинение к натовскому генералу и явно для выполнения самой грязной работы по подавлению сопротивления сербов. Я заявил, что подобное предложение также идет вразрез с буквой и духом резолюции и не соответствует позиции российской стороны. И если у партнеров по переговорам нет в запасе ничего иного, то мы будем действовать самостоятельно.

Д. Фогльсонг был заметно растерян. Возможно, он заранее предполагал, что мы не пойдем в унизительное подчинение к натовцам, но предложить иного не мог, это было не в его полномочиях. Оставшись один на один, он спросил:

— Господин генерал, что вы намерены предпринять?

Я повторил, что в Косово мы будем действовать, как сочтем нужным, в рамках резолюции СБ ООН № 1244. На том и расстались.

Российский десант — в Приштине

Члены нашей делегации собрались у первого заместителя министра иностранных дел А. А. Авдеева, провели оценку сложившейся ситуации и пришли к выводу, что нам ни в коем случае нельзя сейчас идти на это участие лишь ради участия. В этом случае роль России будет унизительной, ее престиж в мировом сообществе подорван. В результате приняли решение, что нашей стране нужна своя позиция. У нас есть равные права с другими участниками урегулирования в Косово, и поэтому, если с нами не хотят считаться, будем действовать самостоятельно.

С коллегами из МИДа мы стали готовить доклад министра обороны И. Д. Сергеева Б. Н. Ельцину о том, что нас пытаются исключить из балканского процесса, во избежание чего следует предусмотреть ряд мер. Одной из них мог бы стать одновременный с натовцами ввод в Косово наших миротворческих подразделений.

По-доброму вспоминаю ту небольшую команду специалистов, которой довелось разрабатывать план участия российского контингента в миротворческой операции. Коллег из Министерства иностранных дел: А. А. Авдеева — первого заместителя министра, А. Н. Алексеева — начальника департамента МИДа. От Минобороны: в Белграде — генерал-лейтенанта В. М. Заварзина, в Москве — офицеров Главного оперативного управления и ГРУ Генштаба, от моего главка — вице-адмирала В. С. Кузнецова, начальника Международно-договорного управления, полковников Е. П. Бужинского, Е. И. Дубкова, других генералов и офицеров — все это люди разумные, толковые. Самым добрым словом хочу отозваться также о своих коллегах из ГРУ ГШ — генерал-полковнике В. М. Измайлове, Герое России генерал-лейтенанте Е. Н. Бармянцеве и многих других, истинных патриотах Отечества.