Наш Современник, 2005 № 12

В начале января 1990 года обстановка в Азербайджане накалилась еще больше. Утверждается, например, план развития народного хозяйства Нагорно-Карабахской автономной области на 1990 год — реакция Баку незамедлительна. Все это подогревало антиармянские, а затем и антирусские настроения населения, что использовалось в политической борьбе с официальной властью республики. Во время сборищ раздавались призывы к расправе над военными, а также над армянами и представителями других национальностей: «Азербайджан — для азербайджанцев!».

Следующим шагом дестабилизации обстановки был разгон органов власти в Ленкорани и Джалилабадском районе. Вооруженные боевики, стремясь посеять хаос и неразбериху, изгнали власть. И снова Москва не пошла на силовые методы, хотя ни одна «цивилизованная» страна не смирилась бы с подобным положением у себя. Но синдром Тбилиси, выводы председателя парламентской комиссии краснобая Собчака на II съезде депутатов, полная дискредитация в прессе нашей армии — все это витало в воздухе.

В эти дни Горбачев был опять где-то за рубежом. Так уж сложилось, что во время острых перестроечных конфликтов на межнациональной почве он, как правило, находился за рубежом. Когда зрели события в Тбилиси — был в Англии, когда разгребали ферганскую межэтническую резню — в ФРГ, начало бакинских событий — тоже где-то. Этим обстоятельством пользовались те, кто считал, что все неприятности идут от консервативного крыла Политбюро, а не от Горбачева, Яковлева, Шеварднадзе и Медведева, которые частенько вместе выезжали за рубеж. Наивны люди, верившие этим детским сказкам! Неужели такие события можно организовать и осуществить за несколько дней? Они ведь являются следствием каких-то причин и зреют не один день. Тем более что генсек, а затем президент, как и председатель Совмина, ни одну минуту не находились вне связи с любой точкой нашей страны, да и всего мира.

В районы безвластия мной был послан адмирал В. Н. Чернавин, народный депутат Азербайджана, с тем чтобы на месте совместно с руководством республики рассмотреть все вопросы и решить их мирным путем. Его переговоры с местными властями и лидерами движений, объективные вечерние доклады говорили мне о том, что положение очень серьезное, власти не управляют республикой. Чувствовалось, что назревают более масштабные события и в этническом отношении, и в борьбе за власть.

В отсутствие Горбачева первый секретарь ЦК республики А. Визиров информировал меня о положении дел. В эти дни еще не стоял вопрос о введении в Баку или других районах Азербайджана чрезвычайного положения. Упор снова делался на политическое урегулирование назревшего конфликта. Козырной картой был Нагорный Карабах. Личной трагедией Визирова было то, что он занимал позицию «дружбы народов». Это и его трагедия, и его историческое оправдание. Безусловно, в те дни единственным эффективным отрезвляющим действием были бы кардинальные решения по Нагорному Карабаху. Но с этой проблемой руководители страны и двух республик постепенно опускались как в болото. Разговоров и решений — масса, а результатов — ноль.

В пятницу, 12 января, Визиров сообщил, что в субботу в Баку намечено проведение митинга под руководством Народного фронта. Он был очень встревожен предстоящим сбором. Имелись опасения, как бы действия в провинции по ликвидации власти не перекинулись в Баку, не распространились на центральные республиканские органы. Первая половина субботы, 13-го, прошла в ожидании. Информация, поступающая в КГБ, МВД, говорила о том, что митинг состоялся, но итоги его не были ясны. Примерно в три часа дня мне позвонил Визиров и сообщил, что митинг закончился, приняты решения и народ стал расходиться. Немного отлегло от души — никаких ЧП не произошло и можно еще и еще раз взвесить всю обстановку и принять необходимые решения по ее стабилизации.

Приблизительно через два часа снова раздался звонок от Визирова. Он был возбужден и страшно взволнован:

— Николай Иванович, после окончания митинга в городе начались погромы. Бьют в основном армян, но среди пострадавших есть люди и других национальностей. Меры принимаются, но погромы распространяются по всему Баку.

Оппозиционные силы пошли на крайние меры.

В отношении начала бакинского погрома существует много домыслов и предположений. Одни публикаторы говорят, что это действия уголовников и азербайджанцев — беженцев из Армении. Другие — что это происки Центра, который был заинтересован в раздувании карабахского конфликта.

Я могу высказать только свое личное мнение. За спиной уголовных элементов и азербайджанцев из Армении стояли определенные силы в республике, которые дирижировали этим гнусным делом. Они искусно использовали беженцев. По данным того времени, в Баку их было 80 тыс. человек, или почти треть от общего числа бежавших из Армении. Люди эти были в основном выходцами из сельской местности, и им нелегко было адаптироваться в большом городе. Не было жилья, средств для существования. Вот и готовая среда для осуществления противоправных действий.