Наш Современник, 2005 № 12

В этот же день, поздно вечером, с учетом резкого возражения Кафаровой и вечного лавирования Горбачева, Президиумом Верховного Совета СССР было принято решение ввести чрезвычайное положение не в Баку, где уже густо лилась кровь людская, а в Нагорном Карабахе и некоторых районах Азербайджана и Армении. Снова наше российское «авось»! Авось пронесет, авось погромщики и те, кто их подстрекал, испугаются. Но они не испугались, а наоборот, еще больше утвердились в своей безнаказанности. Я понимал это и не скрывал своего негативного отношения к таким, мягко говоря, непонятным решениям. Обсуждаем Баку, а принимаем решения по Нагорному Карабаху.

Прими Президиум тогда решение против погромщиков — не было бы трагической ночи с 19 на 20 января. Понимали ли участники заседания Президиума, что они развязывают руки погромщикам? Политическое лавирование победило государственный разум — важно, кто что скажет, а не то, что произойдет. Сумгаит ничему не научил. Опять власть плелась в хвосте событий.

Принятое половинчатое решение, как и следовало ожидать, ничего не остановило. Погромы продолжались, формировались отряды боевиков, началось блокирование дорог, аэропорта. Лидеры Народного фронта втягивали республику в хаос. Посланцы Москвы — Е. Примаков и А. Гиренко — вместе с руководством Азербайджана проводили работу по предотвращению насилия, пытались найти общий язык с лидерами НФА. Призывы к диалогу, согласию, терпимости остались гласом вопиющего в пустыне. Более того, участились нападения на военнослужащих и склады оружия.

Барометром атмосферы тех дней был поток беженцев. Для нас, правительства, это был главный вопрос. В Баку этим занимался Догужиев, в Москве же и председатель Совмина, и его заместители постоянно держали этот вопрос на контроле. У меня случайно сохранились цифры по эвакуации людей. Из Баку были эвакуированы организованно (подчеркиваю это слово, так как сколько выбралось из города самостоятельно, можно только предположить) 15-го — 1200 человек; 16-го — 2100; 17-го — 500; 18-го — 1600; 19 и 20-го — по 1500 человек.

Кроме того, за эти дни были вывезены самолетами 250 человек, на военных катерах в Махачкалу — 700, на поездах в Ростов — около 500 человек. Всего покинули свои жилища примерно 20 тысяч человек.

Вот такой поток людей ринулся из города, где все больше и больше брали власть в свои руки те, кто громко называли себя демократами. Это гримаса нашего времени. Когда еще могли бы назвать этим благородным словом таких людей? Раньше, в начале века, их называли погромщиками.

В последующие годы многочисленные публикации делали из этих «демократов» героев, борющихся с ненавистным тоталитарным режимом, а про беженцев или умалчивали, или представляли их продуктом этого режима. Правительству страны в те дни пришлось непосредственно заниматься этими выброшенными за борт жизни людьми. Почему не говорится вся правда о тех, кто бежал из своего родного города от расправы? Для того чтобы оправдать так называемых демократов? Неужели сегодняшним оправдателям не ясно, что, согласно изречению «Демократия — это грань между недозволенностью и вседозволенностью», в событиях тех дней перевесило второе?

Только всемирно известный шахматист Г. Каспаров со своей семьей и родственниками улетел из Баку с комфортом — так он же больше всех поливал грязью власти, которые спасли его драгоценную жизнь. Остальные удирали в халатах, пижамах, майках, в тапочках. В Красноводске скопилось огромное число беженцев — без питания, одежды, элементарных необходимых вещей. Благородные «демократы», которые потом за два года довели республику до гражданской войны, не давали возможности нормально, на поездах и самолетах, вывезти обезумевших людей из этого ада.

Многие аналитики, в том числе и русские, основной упор делают на то, что центральная власть боролась за сохранение Союза. Да мы и не скрываем, что были против его развала, но тогда борьба была направлена в первую очередь против погромщиков и тех, кто стоял за ними в коричневой одежде.

Из Красноводска был налажен организованный вывоз людей самолетами. Более трагичной ситуации трудно себе представить. Примерно половина вылетели в Армению, около тысячи человек — к своим родственникам в разные города страны. Люди, состоящие в смешанном браке — а об этом «зле» никто никогда всерьез не задумывался, — оказались в наиболее отчаянном положении. Они убегали из Азербайджана, а въезд в Армению для одного из супругов был практически закрыт. Трещина межнациональной ненависти прошла не только между народами, но и коснулась многих семей. Смешанные семьи ринулись в основном в Москву.

Вторая волна после 15-го состояла из русских и представителей других национальностей; это были семьи военнослужащих. И снова домыслы: их насильно вывозило из республики военное начальство. Надо быть или совершенно неинформированным, или иметь патологическую ненависть к своей армии, чтобы делать подобные выводы. Кому из офицеров хотелось бы увезти жену с детьми из бакинской квартиры в казармы городков какого-нибудь отдаленного военного округа?