Наш Современник, 2006 № 02

Гипотетически мы можем себе представить, что ГКЧП обратился к населению: “Поддержите! Горбачев предатель, но мы бессильны, мы уже не можем действовать как власть! Ваша поддержка спасет государство!” Можно с уверенностью сказать, что по меньшей мере миллион человек вышел бы на улицы Москвы и демос просто разошелся бы по домам. И этот же миллион, обретя сам состояние народа, отвечающего за судьбу заболевшего государства, самим своим появлением заставил бы ГКЧП взять бразды и нести крест власти.

Точно так же, как минимум, половина украинцев ожидала, что президент Кучма, Верховная Рада, МВД, их кандидат Янукович выполнят свои функции власти, обяжут “оранжевых” разойтись по домам и ожидать решения уполномоченных инстанций.

Р. Шайхутдинов пишет: “Если бы восток Украины объединился, объявил себя народом, занял бы площади, то власть бы удержалась: она бы занялась разделением, организацией коммуникации, введением общих для них принципов жизни. И это была бы подлинная власть. Но Л. Кучма заявил: “Разве это народ?” В каком-то смысле он был прав, потому что на Майдане Незалежности стоял не весь украинский народ, — но оказалось, что другого-то народа нет! Пытались противостоять ему “донецкие шахтеры”, то есть не народ же, а профессиональная и территориальная группа. Так же случилось в Киргизии, так же может случиться в России: власть в один непрекрасный момент обнаружит, что народа у нее нет”.

Р. Шайхутдинов прогнозирует, что “оранжевая” революция в России пойдет по пути создания целого ряда новых народов, в разных плоскостях расчленения общества — так, что легитимность государства РФ будет просто разорвана. Он мельком упомянул, что лидеры “прозападного” народа потребуют от российской власти: “Отпусти народ мой” (так обращались евреи к фараону). Куда отпустить? В Европу.

Р. Шайхутдинов, вероятно, не помнит, что на завершающей стадии перестройки идея исхода вовсе не была ветхозаветной метафорой. Она уже была “активирована” и стала действенным политическим лозунгом, так что СССР вполне серьезно уподоблялся Египту (главный раввин Москвы Рав Пинхас Гольдшмидт даже доказывал, обращаясь к Гематрии, разделу Каббалы, что “сумма значений слова “Мицраим” — “Египет” и “СССР” одинакова”). Да и В. В. Путин, выступая перед студентами, соблазнился и уподобил себя (впрочем, застенчиво) Моисею, водящему по пустыне свой народ, покуда не вымрут все воспитанные в египетском рабстве.

Почему же идея создания народа нам кажется странной, а то и дикой? Только потому, что исторический материализм, в силу присущего ему натурализма, приучил нас, что общество развивается по таким же объективным законам, как и природа. Зарождаются в дикой природе виды растений и животных, так же зарождаются и развиваются народы у людей. Другое дело — классы. Для их возникновения нужны не только объективные основания в виде отношений собственности, но и сознательная деятельность небольших групп людей, которые вырабатывают идеологию. Эти люди, сами обычно из другого класса (как буржуа Маркс и Энгельс или дворянин Ленин), вносят эту идеологию в “сырой материал” для строительства нового класса и “будят” его. Тогда класс обретает самосознание, выходит из инкубационного состояния и претерпевает трансформацию из “класса в себе” в “класс для себя” — класс, способный на политическое действие.

В действительности все сообщества людей складываются в ходе их сознательной деятельности, они проектируются и конструируются. Чтобы семьи соединялись в роды, а роды в племя, требовалось сформулировать жесткие культурные нормы (вроде табу на инцест) и выработать механизмы по надзору за их соблюдением. Это явления культуры, а не природы. Чтобы возник и воспроизводился народ, требуется уже государственная власть, с ее жрецами, религиозными культами, границами и войском. Когда на раннем этапе Нового времени складывались национальные государства в Западной Европе, строительство нации считалось священной обязанностью государства. У антропологов в ходу поговорка: “не нации порождают национализм, а национализм нации”. Только тогда понятие “человек без национальности” стало почти невообразимым*.

Народы большинства нынешних великих держав созданы совсем недавно, хотя некоторые из них и носят древние имена и унаследовали многое из своих древних культур (унаследовали то, что для них отобрали из этих культур “строители”). Современные японцы созданы в ходе большой сознательно выработанной программы модернизации — Реставрации Мэйдзи — во второй половине XIX века. Для собирания раздробленных феодальных кланов и общин был создан и политическими средствами утвержден миф об императоре и его божественном происхождении, внедрена государственная религия синтоизм, возбуждено чувство национализма, в который была заложена идея форсированного промышленного и технического развития.