Наш Современник, 2006 № 03

А вот Куликовская битва, реальность которой М. Аджи категорически отрицает, как раз принадлежит к тем событиям, которые по всем научным критериям можно считать твёрдо установленным историческим фактом, потому что она подтверждается вполне надёжными источниками. Они по-разному передают отдельные, подчас важные детали (численность войск, число погибших и т. д.), так что историки до сих пор спорят по многим частным вопросам, связанным с Куликовской битвой, вплоть до точного местонахождения её. Но то, что она произошла в сентябре 1380 года в верховьях Дона и окончилась победой русского оружия — для серьёзного, квалифицированного историка факт несомненный. Как и то, что вопреки утверждениям М. Аджи свои войска у русских в то время были — и княжеские дружины, и ополчение. И они порой наносили чувствительные удары татарским войскам ещё до Куликовской битвы (наиболее известный тому пример — битва на Воже в 1378 году). А попытки М. Аджи представить Куликовскую битву выдумкой “западных учёных”, действовавших по указке Петра I, просто смешны. Куликовская битва нашла своё отражение в памятниках русской письменности задолго до эпохи Петра I — в ХV-XVII веках (в летописях, в “Сказании о Мамаевом побоище”, в “Задонщине”), а также в фольклоре — русском и южнославянском. И сведения об этом можно почерпнуть в “открытом доступе” любой научной библиотеки, благо что юбилей Куликовской битвы в 1980 году ознаменовался изданием множества работ, написанных об этом событии крупнейшими историками-медиевистами (см.: Куликовская битва. Сб. статей. М., Наука, 1980; Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., Изд. МГУ, 1983). М. Аджи, конечно же, не читал этих работ, иначе он никогда бы не написал тех глупостей, что были опубликованы в первом номере “Литературной России” за 2005 год.

Вообще, поражаюсь дилетантам! Как это они решаются с такой категоричностью писать о событиях, абсолютно не владея материалом, с этими событиями связанным. Но за живое меня задела не та чушь, что выходит в последнее время из-под пера историков-дилетантов, не трактовка ими каких-то конкретных сюжетов нашей истории, а оценка Ильёй Колодяжным концепции М. Аджи. “Приверженцам официальной истории принять её трудно, но и отвергнуть нелегко”, — говорится во введении к его интервью (“ЛР”, 2004, N 50). Видимо, именно на эти слова отвечает Сергей Козлов: “С бредом, пусть и околонаучным, спорить сложно” (“ЛР”, 2005, N 5). Что в данном случае “нелегко” и “сложно”? В смысле — найти в построениях М. Аджи явные несуразицы, нестыковки, неверные посылки и т. п.? Ничего тут нет сложного: для профессионального историка-исследователя они очевидны. Если опровергать пункт за пунктом все высказанное г-ном Аджи, то придётся исписать не одну сотню страниц, и никто, разумеется, такую “рецензию” не опубликует. Поэтому ограничусь лишь некоторыми сюжетами — теми, что особенно наглядно демонстрируют “таланты” М. Аджи как историка-исследователя.

Вот, скажем, Крещение Руси. Коснувшись в интервью этой темы, оба собеседника сразу же “блеснули” эрудицией. М. Аджи попенял российским учёным, что они “согласились с греческим крещением Руси в X веке, хотя то было католическое крещение…” “Как католическое? — изумился И. Колодяжный. — Это же при Ольге крестили Киевскую Русь”. “Я тоже так думал…” — отвечает М. Аджи (“ЛР”, 2004, N 50).

Надо ли доказывать просвещённой публике, что Русь приняла христианство не при Ольге, а при её внуке Владимире, которого за это и назвали Святым? Но не будем придираться к “мелочам”, посмотрим, чем обосновывает М. Аджи свое “открытие”. А тем, что сын Владимира Ярослав Мудрый был женат на дочери шведского короля, сестру Ярослава выдали замуж за польского короля, а трёх дочерей — соответственно за норвежского, венгерского и французского королей. И поскольку-де “межконфессиональные браки были строжайше запрещены Церковью”, следует вывод, что Русь в то время была католической страной…

К сведению М. Аджи и его поклонников: раскол христианской церкви на западную — католическую (римскую) и восточную — православную (греческую) окончательно оформился только в 1064 году. А это — год смерти Ярослава Мудрого, выдававшего своих дочерей замуж за иноземных правителей, которые тогда были ещё христианами, а не католиками. Но даже если их католиками считать, “греческого” Крещения Руси это никак не отменяет: принадлежность к разным христианским церквам никогда не являлась серьезным препятствием к заключению междинастических браков. Владимир Мономах (ум. в 1125 г.) женился на английской принцессе Гите, Иван III (ум. в 1584 г.) выдавал свою дочь за великого князя литовского Александра, Иван Грозный (ум. в 1584 г.) пытался свататься к племяннице английской королевы, смерть жениха помешала браку дочери Бориса Годунова Ксении и датского герцога Ганса в 1602 г. и т. д. Вспомним, наконец, с кем вступали в брак представители российской императорской фамилии, начиная с XVIII-го и кончая ХIХ веком…

* * *