Наш Современник, 2006 № 05

Почивший, происходя из старинной дворянской фамилии, родился в 1845 году и получил первоначальное образование в Морском корпусе. По окончании курса гардемаринов в 1862 году он провел восемь лет в дальних плаваниях по Тихому и Атлантическому океанам, а также в Средиземном море. Молодым лейтенантом покойный с 1870 года поступил в Военно-юридическую академию, причислился к главному военно-морскому судному управлению и вскоре был назначен помощником прокурора Кронштадтского военно-морского суда, но с 1872 года навсегда расстался с военно-морской службой и перешел в Министерство юстиции. Здесь ему пришлось в течение девяти лет (1872-1881 гг.) последовательно занимать должности товарища прокурора Владимирского и Московского окружных судов, прокурора в Рыбинском и Владимирском судах, товарища прокурора Киевской судебной палаты. В это-то время он хорошо ознакомился с русскою провинциальною жизнью и приобрел большой практический опыт.

С 1881 года П. Н. перенес свою служебную деятельность в Министерство внутренних дел, где сначала занял место управляющего судебным отделом Департамента государственной полиции и скоро сделался известным тогдашнему министру гр. Д. А. Толстому, который назначил его на должность вице-директора, а с 1884 г. — директором того же департамента. На этом посту покойный деятельно принялся за лучшее устройство полиции по образцу западноевропейских государств и в то же время привлекался к работе в разнообразных комиссиях законодательного характера. После же смерти гр. Толстого (1889 г.) он явился одним из ближайших сотрудников нового министра внутренних дел — И. Н. Дурново и продолжал свою службу до 1893 года, когда был назначен сенатором, присутствующим в пятом и первом департаментах. Но через семь лет ему пришлось снова вернуться в Министерство внутренних дел: с 1900 г. он занял место товарища министра, причем с 1903 г. в его непосредственном ведении находились почта и телеграф, а с ноября 1905 г. ему был поручен портфель министра внутренних дел. Тогда-то на его долю выпала ответственная и тяжелая задача подавления смуты, охватившей всю Россию, но покойный, не смущаясь, заявил себя деятелем твердой воли и необычайной энергии: он принял решительные меры для водворения спокойствия, нарушенного так называемым “освободительным движением”, а затем, перед собранием первой Государственной Думы в 1906 году, вместе с кабинетом гр. Витте оставил этот боевой пост и был назначен членом Государственного совета, где до кончины, в течение почти десяти лет, принимал живое участие в деятельности этого высшего учреждения России.

М. Б.

Эти вырезки взяты из Моск[овских] Вед[омостей].

“Русское Слово” настолько партийно оподлилось, что в огромной статье обливает труп только что скончавшегося всяческими помоями, вынося все, что только можно найти предосудительного в жизни этого врага революции, и без сомнения даже сочиняя (насчет какой-то поставки овса из своего имения). Разумеется, не упускает из виду и известной истории с бразильским посланником, упуская только один эпизод из нее: что Дурново лично исколотил этого посланника из-за этой прелестницы, которую “Русское Слово” называет балериной Евреиновой. Не знаю, балерина она или нет, и как ее фамилия. Я слыхал, что это была жена какого-то частного пристава (что, конечно, не мешает быть ей и балериной)…

Я не знал личной жизни покойного, но виделся с ним много раз, много говорил с ним, и — много ему обязан. Именно он выручил меня из нелепой административной ссылки в Новороссийск, в которой я прямо чахнул, нажил там начало болезни, меня изнурявшей много лет, и был поставлен в тяжкую необходимость объедать со всей семьей свою мать… Не говорю уже о том, что не мог почти заниматься публицистикой. После бесчисленных оскорблений, нанесенных мне болваном екатеринодарским приставом, я не выдержал и обратился к П. Н. Дурново с письмом, прося избавить меня от этого бессмысленного тяжкого положения. И он чутко отозвался и быстро снял с меня надзор, так что я стал свободен ехать куда угодно.

С тех пор я ежедневно не упускал молиться о нем, и могу сказать, что не было дня, когда бы я его не помянул в молитве. Пошли ему Господь Царство небесное, оставляя все его прегрешения, вольные и невольные!