Наш Современник, 2008 № 09

Я не был близким другом Николая Шипилова - наши отношения можно назвать скорее приятельскими. Однако в середине 80-х в течение полутора лет мы общались с Колей очень тесно, практически ежедневно. С первого же момента знакомства Николай был мне невероятно интересен - и как глубокая, внутренне очень свободная личность, и как большой силы художник. Интересен был он мне и в силу моей профессии: это был один из самых ярких и талантливых людей, встреченных мною в жизни, и каждая встреча с ним давала мне пищу для ума как психологу, специализирующемуся на изучении скрытых ресурсов психики, творческих состояний, трансперсонального опыта. Мы подолгу разговаривали, и я с огромным удовольствием слушал его рассказы о своей жизни.

Анализируя сам факт нашего знакомства с Колей, я вполне могу допустить, что оно могло бы не и состояться. Мы жили с ним в одном городе, но, как говорится, вращались в разных кругах. У меня был дом и стабильное положение в обществе, у него этого не было. Я занимался психологией, он - литературой. Я вел относительно спокойный и размеренный образ жизни, он, в силу отсутствия своего жилья - бурный и хаотичный. Общие знакомые, конечно, были - но, в общем, не так уж много…

С того момента, как я заинтересовался шипиловскими песнями и стал искать их автора, мой путь к личному знакомству с Колей длился около двух лет. Ощущение было, что я пытаюсь ухватить хвост кометы со сложной траекторией полета. Вроде вот она - рядом, но в последний момент всегда проносится мимо (тут я невольно вспомнил строки Колиной песни о себе: "Как родственник комете, как младший брат огня"). К тому же сама эта комета имела два лица, две ипостаси: что называется, "социальный образ", порожденный сплетнями и слухами, и живая Колина личность, при ближайшем рассмотрении сильно отличающаяся от него.

Однако все по порядку.

Первые слухи

Впервые о Шипилове я услышал от одного малоизвестного новосибирского поэта и барда Александра П-ва. Человек специфический, глумливый и циничный, он так охарактеризовал личность Николая: "Это парень очень талантливый и очень темный. Он гораздо талантливее меня в своих лучших песнях - например, таких, как "Дурак и дурнушка". Я, заинтригованный такой оценкой, попросил Александра спеть какую-нибудь песню этого автора. И тот залихватски сбацал:

Эх, драками

Да за бараками

Отметим, братья, Первомай!

Пей, Кузьма,

Да Ваську бей, Кузьма,

Да не робей, Кузьма,

Спинжак сымай!

Куплет вызвал у меня в сознании образ этакого гуляки, драчуна и творца блатной песенной лирики в духе раннего Высоцкого. На мой вопрос, в чем проявляется "темнота" Шипилова, П-в предположил: мол, "кто-то его сильно испортил". Впоследствии мы с Колей и моей сестрой Мариной долго смеялись над этой оценкой, настолько она оказалась дурацкой. Шипилов был очень самостоятельным и творчески самодостаточным человеком. Повлиять на него было очень трудно - как правило, влиял он сам. Как я понял позднее, оценка Коли, выданная П-вым, характеризовала скорее его самого.

В 1983 году я познакомился с неким Сергеем Зубаревым, человеком неопределенных занятий, который представился близким другом Шипилова. Он пересказал и даже напел мне и моей сестре несколько песен Николая. Они заинтересовали нас - и как сильная песенная лирика, и в музыкальном отношении. Зубарев готов был без устали рассказывать многочисленные истории из бурной жизни Шипилова и, казалось, был покорен обаянием его личности и творчества. Он даже с гордостью поведал, что некоторые строчки Шипиловских песен посвящены ему. Например, герои "Пехотурушки" - Иван, Сергей да Николай - это, по версии Зубарева, Иван Овчинников (ближайший друг Коли), он - Сергей Зубарев, и сам Коля. Впоследствии Коля был весьма удивлен этой версией (в отношении "Сергея"), и категорически опроверг ее. Таких историй было немало. Каких только легенд я о Шипилове не наслушался! Общий контур их был таков: беспаспортный бродяга, гусар и дамский любимец, бесстрашный драчун и авантюрист, бросающий вызов судьбе, всеобщий друг, имеющий по всему Советскому Союзу тысячи поклонников и поклонниц… Все эти слухи имели под собой некоторую почву, но в целом все это было раздуто, гиперболизировано или было второстепенными проявлениями Колиной личности, заслоняющими главное.

Много шуму наделала в Новосибирске история с выездным литературным совещанием группы московских писателей, поэтов и критиков. На нем как раз и состоялось открытие шипиловского таланта: повесть "Литконсультант" была высоко оценена, напечатана в журнале "Литературная учеба" и сразу принесла ему всесоюзную известность.

А летом 1983 года до нас дошла печальная новость: Зубарев рассказал нам, что у Николая утонула жена, Ольга Поплавская, что он тяжелейшим образом пережил ее смерть и теперь лежит в больнице с сердечным приступом. Впоследствии Николай посвятил погибшей жене множество замечательных песен.