Наш Современник, 2008 № 09

На этих же вечерах обсуждались и работы о Пушкине, в частности, труд академика М. П. Алексеева "Пушкин и наука его времени", который, исследуя творчество поэта, в мельчайших деталях, вплоть до описания комнаты графини из "Пиковой дамы", доказал знание поэтом важнейших достижений науки того времени. При этом Кожинов то и дело с восхищением восклицал: "Гений!", "Одним словом, поразительный гений!!!" И, казалось, уже не хватало слов восторга при разговоре о работе С. М. Громбаха, продолжившего исследования М. П. Алексеева, но уже в области медицины. Тут Кожинов, часто читавший стихи "Не дай мне Бог сойти с ума", особенно воспринял слова о точном, с медицинской точки зрения, изображении Пушкиным различных случаев потери рассудка: Германом, Марией Кочубей, Мельником, старым Дубровским. А сколько пылких слов было высказано при сравнении Пушкина и Лермонтова! Стихи, посвященные женщинам: "Я Вас любил, любовь еще, быть может…" и "Я не унижусь пред тобою…", "Бородино", где бой изображен в прошедшем времени, как воспоминания очевидца, и "Полтава", где поэт развертывает сражение на наших глазах, вовлекая в эту битву и нас. И многие другие стихи "подвергались их суду" неизменно в пользу Пушкина.

Вечера эти прекратились с отъездом семьи Передреевых в Грозный и, к сожалению, больше не возобновлялись.

4. "Ты повторяй, повторяй золотую строку…"

В одной из бесед Передреев спросил меня:

- Ты, конечно, помнишь, как начинается "Пугачев" Есенина?

- Конечно, не помню. Читала давно, но и тогда не обратила внимания.

- А зря… "Пугачёв" начинается словами: "Ох, как устал и как болит

нога!… "

Представляешь? Признается: пришел на Яик, чтобы "грозно свершить свой замысел", и в то же время просто, по-человечески жалуется на усталость и боль в ноге! А ведь первые строки задают тон всему произведению. Создают определенный настрой, определяют отношение поэта к своему герою!

А спустя немного времени я попадаю в Театр на Таганке на премьеру "Пугачева", не в последнюю очередь из-за интереса к тому, как поставлен спектакль и как звучит там монолог Пугачева, о котором говорил Передреев. У входа в этот весьма модный тогда театр и в его фойе много народа. Но они явно не похожи на почитателей Есенина. Как сетовал сам Ю. Любимов (в одном из выступлений на ТВ), "Таганка" походила на филиалы "Берёзки" - магазины для владельцев валюты, то есть определенной касты людей (среди модниц более высокого ранга бытовало выражение "одевается на уровне "Березки", то есть хоть и в импортный, но по сути дешевый стандарт).

В зале поодаль от своего места вижу стоящего у стены Любимова. Он, видимо, пришел наблюдать за спектаклем, а заодно и реакцией зрителей, в чём чувствовалась какая-то нарочитость, что-то показное. Занавеса на сцене нет, а в темноте можно разглядеть несколько виселиц с повешенными манекенами - зрелище не из приятных.

Наконец спектакль начинается. Но вместо усталого Пугачева на сцене появляется нечто вроде ладьи с пышно одетой императрицей. Ладья, ярко освещенная перекрестными лучами прожекторов, медленно движется к середине сцены. Звучат слова о Екатерине II, принадлежащие Пушкину, о чем нигде не говорится, и забывший, а скорее, не знавший об этом зритель вправе

считать их есенинскими и полагать, что именно так, со слов о Екатерине II, начинается "Пугачёв". Во всяком случае, монолог Пугачева, даже в исполнении Николая Губенко, полностью заслонился пышностью предшествующего эпизода.

В роли Хлопуши выступал Высоцкий. Прочитав знаменитый монолог "Сумасшедшая, бешеная, кровавая муть…", он, словно в изнеможении, упал на пол сцены. Раздался громкий стук от падения, и один из зрителей невольно вскрикнул, другой же заметил: "Не боись! Они за это деньги получают!" Раздался смех. Я оглянулась на режиссера, но он хранил невозмутимое спокойствие. Этот прием - падение актера после монолога - мне уже встречался в БДТ на спектакле "Горе от ума". Там Сергей Юрский, исполнив монолог Чацкого "Вон из Москвы!…", тоже падает, хотя, согласно тексту, должен был стремительно покидать дом Фамусова. Театроведы находят объяснение этому приему, но, судя по реакции зрителей, он не очень-то оправдан.

О своих впечатлениях рассказываю Передрееву. Он сначала было подосадовал: "Почему не пригласила меня?", но потом даже порадовался, что избежал, как он выразился, "этого безобразия".

Зачем понадобились слова Пушкина?! Ведь свой взгляд на императрицу Есенин выразил в неодобрительных репликах персонажей, и среди них есть даже нецензурные. Он тщательно изучал материалы о Пугачеве, считал его гениальным человеком и хорошо знал, о чём писал. И дело режиссера понять и донести замысел поэта до зрителя, а не менять его по своему разумению, - возмущался Передреев.