Наш Современник, 2008 № 09

Его реакция была тем более точной, что Есенин был для него истинным кумиром, самым любимым поэтом. И если Пушкина он считал "превысившим бога поэтом" (по словам В. Соколова), то Есенина - словно близким, любимым другом. Строки Есенина "Отдам всю душу Октябрю и Маю, / Но только лиры милой не отдам" были для него, можно сказать, девизом, он произносил их с особым выражением, особым блеском глаз. В беседах он то и дело ссылался на своего кумира, а чтение его стихов сопровождало многие застолья. Особенно часто Передреев читал "Прощай, Баку!…", и я до сих пор помню его интонацию и то проникновенное, волнующее чувство, с которым звучали строки:

Теперь в душе печаль. Теперь в душе испуг. И сердце под рукой теперь больней и ближе, И чувствую сильней простое слово друг…

Но особенно проникновенно, впечатляюще исполнял Передреев монолог Хлопуши. Он вкладывал в него столько души, столько чувства, что становился мертвенно-бледным и словно бы худел на глазах. В этот момент, казалось, он него исходят какие-то неведомые токи, которые проникают в самое сердце слушателей, гипнотизируют. Не менее самозабвенно читал он и "Исповедь хулигана". А однажды признался:

- С каким удовольствием я написал бы книгу о Есенине. Он весь у меня как на ладони.

В то время Юрий Селезнев ведал редакцией "Жизнь замечательных людей" и потому мог бы удовлетворить это желание Передреева. Но не тут-то было! Селезнев оказался не в силах что-либо сделать. Видимо, еще не пришло время взглянуть на Есенина глазами такого человека, как Передреев.

Тем не менее он часто обращался к его творчеству в своих статьях и, в частности, в рецензии на книгу Н. Рубцова "Звезда полей" и статье "Читая русских поэтов", где уделил много внимания монологу Хлопуши, стихам "Прощай, Баку…", "Исповедь хулигана", "Черный человек".

Стихи Есенина были настолько любимы Передреевым и близки ему, что как-то естественно, сами собой вливались в его речь, в обычный разговор, в письма. "Привет тебе, привет", - пишет он из Грозного и далее: "не дозвонились, а потому умчались "без руки, без слова". Посылая "Равнину": "можешь написать рецензию под названием "По равнине голой катится бубенчик" и т. д. А сколько есенинских строк в письмах Куняеву, приведенных в его книге!

Передреев, конечно же, очень ценил Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Фета и в своих статьях много и восторженно писал о каждом из них, однако

их стихов, за очень редким исключением, вслух не читал, свое отношение к ним в своих беседах высказывал крайне редко.

5. "Я из той страны огромной, где такой простор…"