Наш Современник, 2009 № 01

Пичугина накрыли несвежей белой тряпкой, чтобы он не пугал зверским оскалом людей, которые, собравшись возле него в первые минуты, теперь расходились по домам, даже не заинтересовавшись работой следователя и криминалиста, который фотографировал, что-то записывал и замерял. Вскоре прибыла медицинская "Газель" грязно-желтого цвета без окон. Пичугина затолкали в черный полиэтиленовый мешок и, кинув в металлические носилки, похожие на корыто, задвинули корыто в глубь машины.

- Был человек, и нет его, и вся ему награда - полиэтиленовый мешок, - сказал кто-то в наступившей тишине безразлично и спокойно.

И все-таки смерть Пичугина, более походившая на гибель, всколыхнула слободу. И даже не сама смерть пусть и никчемного человека, к которому все-таки многие относились с опаской, а тот пугающий знак в виде кляпа из капусты, которым его зачем-то наградили после смерти. Словно этим знаком кто-то невидимый и могущественный напоминал, говорил всем о том, что так будет с каждым, кто посмеет сделать что-то против его воли.

И никто не знал, кто этот человек.

Пробираясь окольными путями к автобусной остановке, Роза Устинова обратила внимание на собравшихся людей почти случайно, потому что они не могли не привлекать внимания. Когда же узнала, что на этом месте час назад нашли мертвого Пичугина, то у нее все сердце оборвалось.

- Что же с ним произошло-то? - спросила Роза у раскрасневшейся Ав-дотьихи, неизвестно как оказавшейся на выгоне, потому что скотины у нее не имелось.

- Сама, девка, не знаю, только прибежала посмотреть, а его уж увезли… Говорят, что его свои же дружки прикончили, рот капустой набили, потому что деньги не поделили, которые отняли у меня да Купцова! Если это так, тогда и поделом ему, прости Господи!

- Какой капустой? - не поняла Роза.

Обыкновенной, какая на бахчах растет… Это так положено у них делать, мол, для острастки, чтоб другим неповадно было!

- У кого у "них-то"? - ничего не понимала Роза.

Не стала Фирсова более объяснять, лишь отмахнулась, как от назойливой мухи или еще от какого зловредного насекомого. А Роза тоже свою гордость показала: ничего более расспрашивать не захотела, а, поправив на плече сумку, пошла на остановку, тем более что со стороны Перловки показался автобус. Пока она задумалась, вспоминая Пичугина, не увидела, как автобус обогнала синяя "Нива" директора из Перловки, и вот уж машина, прошуршав по обочине шинами, остановилась рядом, дверка распахнулась, и улыбающийся Темнов выглядывает.

- Роза, садись, подвезу!

Окрестные водители часто подвозили почтальонку, это уж так принято не только в Казачьей Засеке. Вот и Темнов возник на ее горизонте второй раз за последнее время, с того самого дня, когда она ездила в Электрик к Бунтову. Тогда, уйдя от него расстроенной и обиженной, она зашла к дочери, на счастье оказавшейся дома, но пробыла у Марии часа два, не более, и пошла на автостанцию. Когда же случайно встретила Темнова, то не отказалась от предложения попутно подъехать до слободы. Тогда это, правда, выглядело неожиданно, но вполне понятно, но то, что сегодня он оказался в Казачьей Засеке именно тогда, когда она обычно отправлялась на почту, выглядело подозрительно, почти несерьезно. Ей же было не до шуток в этот час, когда только что узнала о Пичугине, но все-таки не удержалась и, усевшись на переднем сиденье, спросила у аккуратно причесанного Темнова, от которого приятно пахло одеколоном и, как всегда, свешивался волной чуб:

- Алексей Алексеевич, вы что, преследуете меня?

Она увидела, как он стушевался, даже слегка покраснел, но постарался не выдать смущение, скрыв его в шутке:

- Кто же откажется подвезти такую красавицу?

- А жена не заревнует? Люди сегодня же расскажут! - с ухмылкой спросила и предостерегла Роза, нисколько не ощущая стеснения, словно говорила с одноклассником.

- Нет у меня, Роза, более жены. Была да испарилась! Поэтому я человек свободный! - сказал Темнов так, словно похвастался, но его слова все-таки более походили на жалобу. - Чего народ-то кучкуется?

- Пичугина убили… - серьезно и сердито ответила Роза.

Но Темнов не понял ее серьезности и хмыкнул, задиристо посмотрел на попутчицу:

- Сам, поди, виноват! Просто так не отправляют на тот свет!

- Ну, зачем вы так, Алексей… Алексеевич? Все под Богом ходим!

- Это так, конечно, - продолжал упрямиться Темнов, - но только когда уходит достойный человек, о нем и говорить хочется достойно… А от этого Пичугина какая польза? Нигде не работал, пил, кутил. А, спрашивается, на что? Мать-пенсионерка, что ли, снабжала? Да у той самой денег - кот наплакал. Так что, Роза, и не жалей ты этого Пичугина! Он людей в Электрике обирал, рэкетировал их.

Выслушав директора, Устинова вздохнула:

- Все равно жалко… Особенно, когда над мертвым издеваются: в рот капусты зачем-то набили!