Наш Современник, 2009 № 01

- А я теперь через день хожу! Корреспонденции мало стало, а за тысячу в месяц каждый день работать необязательно, - принялась рассказывать Роза, но сама себя оборвала и укорила: - Мы так и будем во дворе торчать? Хотя бы поцеловал! Или разлюбил совсем?

- Прости! Закружился в последние дни: то с картошкой, то теперь вот с новым трактором.

- Да уж видела… Всю улицу загородил своей махиной. Зазнался, поди? Ладно, пошли в дом. У меня для тебя новость есть!

В комнате она подала ему газету, а на ней чуть ли не на половину страницы его портрет и статья, название которой сразу бросилось в глаза аршинными буквами: "ЗЕМЛЯ НАШЛА ХОЗЯИНА!" И хозяин, как понял Андрей, скользнув по странице глазами, не кто иной, как он сам!

- Им бы только приврать! - сказал вслух Андрей, вспомнив приезжавших в поле корреспондентов, и улыбнулся: ведь что ни говори, а видеть себя в газете приятно. Это факт.

Пока он просматривал статью, Роза гремела посудой, но сама же себя остановила, как только он положил газету на стол:

- Потом чаю попьем! - и сразу начала раздеваться. Заметив, что Бунтов не спешит, укорила: - А ты особого приглашения ждешь, передовик?

Неожиданное Розино нахальство смутило Бунтова только на минуту, даже менее, потому что через минуту он уже обнимался с ней под одеялом, забыв обо всем на свете. Он не знал, сколько продолжалось блаженство, и даже не сразу понял, что произошло, когда под окнами раздался чей-то голос, а следом за ним удар в оконную раму… Роза с Андреем сразу затихли, прислушались, ничего не понимая… И тут новый стук и явственный голос Валентины как раз под тем окном, где они залегли:

- Бунтов, выходи! Ведь знаю, где укрываешься!

В этот момент Роза вскочила с постели, суматошно начала одеваться, а Андрей продолжал лежать.

- Вставай! - поторопила его Роза.

- Теперь уж все равно… - вздохнул Бунтов и только тогда нехотя поднялся.

- Я долго буду ждать-то?! - раздался вопль Валентины. - Сейчас ведь все окна перебью!

- Иди, выйди к ней! - попросила побледневшая Роза, а Бунтов отмахнулся:

- Пошумит-пошумит и уйдет. Пусть доказывает потом!

На какое-то время установилась тишина, и вдруг действительно раздался звон разбитого стекла: в одном окне, в другом… И крик, крик на всю улицу, но Бунтов по-прежнему отмалчивался, лишь скрипел зубами, наблюдая, как осыпаются стекла. Он даже увидел саму Валентину, мелькнувшую между занавесками, в которые она ширяла колом, словно за ними притаился кто-то ненавистный. На крик стал народ собираться. Бунтов видел, как подошла Вера Пичугина, Авдотьиха как из-под земли выросла, а самое противное - откуда-то появилась Марьяна Половинкина, которую обычно из администрации не вытянешь. Бабы, перешептываясь, стояли в сторонке, а растрепанная и раскрасневшаяся Валентина ходила под окнами и била и била колом по стеклам.

- Если не выйдешь, и веранду всю расколошмачу! - кричала она при этом на всю улицу. - Выходи, а то ведь дом подожгу!

Тут уж Половинкина не удержалась:

- Бунтова, что себе позволяешь? Мне, может, милицию вызвать?

- Вызывай, а своего гада я все равно проучу, а гадине глаза косые выцарапаю!

Бунтов слушал, слушал и собрался на выход, печально посмотрел на Розу, поцеловал:

- Ты уж извини, что так получилось.

Он вышел через двор, попросив Розу на всякий случай закрыться изнутри, и увидел перед собой растрепанную, разъяренную жену. Она что-то начала кричать, а он спокойно взял у нее кол и сказал:

- Пошли домой, нечего людей смешить… - и, подхватив под руку рыдающую Валентину, сказал собравшимся бабам: - Цирк закрылся, можно по домам расходиться!

Он довел Валентину до дома и отправился на шоссе.

- Ты куда? - спросила она испуганно.

- Куда надо! - ничего не стал он объяснять.

На шоссе несколько машин пронеслось мимо, и неожиданно показался мотоцикл перловского гаишника Свиридова, неожиданно остановившийся.

- Прыгай! - крикнул Свиридов, и Бунтову ничего не оставалось, как забраться на сиденье и покрепче ухватиться за скобу. - В Лонск?

- Куда же больше.

Соскочив с мотоцикла на центральной площади, Бунтов отправился в хозяйственный магазин, где накупил стекол, сам упаковал в картонки и договорился с водителем подвернувшихся "жигулей", чтобы тот подкинул до Казачьей. Вернувшись в слободу, он сразу подъехал к дому Розы. Выгрузил груз, постучал в окно и, когда Устинова испуганно выглянула из двери, занес стекла в веранду, где обнял Розу и долго стоял молча, и она молчала.

- Пойду за стеклорезом! - наконец, немного отстранившись, сказал Бунтов. - Не переживай, все хорошо будет!

Вернувшись к себе, он зашел в сарай, прихватил кое-какой инструмент, потом заглянул в дом, чтобы взять стеклорез, а Валентина сразу с вопросом:

- Куда намыливаешься?! Если к казашке, то надо разрешения у меня спросить, как у законной супруги, а я не пущу, так и знай!

- Ух, командирша объявилась! Чего же не спрашивала разрешения, когда стекла била в чужом доме, позорилась на всю слободу. Чего, спрашивается, добилась?!

- Все равно не пущу!

- Я и спрашивать не буду, да и было бы кого!

Валентина замолчала, словно собиралась с духом, и отчаянно выкрикнула: